Дракон в свете луны

Здесь их ждал остаток дивизии Тоётоми. Дракон сжег всех, до кого смог дотянуться, и упал на землю прямо перед генералом, подминая своим телом перепуганных японцев. Один смельчак вонзил копье в расщелину между чешуей на шее зверя, и Дракон заревел и откусил ему голову одним махом. Наблюдающий за зрелищем Тоётоми не дрогнул и не подал никаких сигналов. Он не боится? Или же так глуп, что считает, будто доспехи из дорогого металла защитять от его драконьего пламени?

Он выехал к Дракону на коне и встал напротив головы. Поклонился, выражая почтение.

— Уверен, ты меня понимаешь, Великий Зверь, — сказал Тоётоми. — Спасибо за демонстрацию силы, до сих пор я гадал, так ли ты силен, как о тебе говорят мои соотечественники. Вижу, слухи правдивы.

Дракон ждал. Зов — тихое шипение на древнем, мертвом языке — звучал теперь сильнее, настырнее, тянулся к зверю сквозь преграду из людей, лошадей и хилые стенки короба, стоящего в стороне от воинов.

— Я знаю, отчего ты не напал на меня, — кивнул Тоётоми, полуобернувшись на короб. — Ты ждешь, что я верну тебе женщину. Я мог бы убить ее, но не стану.

Дракон выпустил струю дыма, она окутала фигуру генерала, но не стерла с его лица ухмылку, а только добавила ему уверенности.

— Я прав. Даже змеей она может принести пользу.

Тоётоми махнул рукой — стоящие у короба стражники открыли крышку, являя глазам Дракона и капитана внутри него скрученную веревками женщину. Зеленая кожа в струпьях, волосы свалялись в липкий жгут, вместо ног — змеиный хвост. Он выполз из короба и с хлипким звуком ударился о землю. Стражники вздрогнули, полуобращенное в имуги тело выгнулось, наружу выпала голова.

Капитан внутри Дракона взвыл и дернулся, зажмурился сам Дракон. Слабый человек, слабый и предсказуемый. Японский генерал подумал о том же.

— Приходи ко мне человеком, Великий Зверь, — сказал он, в удовольствии растягивая слова, — и мы договоримся.

Он дал знак остаткам своей дивизии, и те повернули к заливу. Короб с бессознательной женщиной уехал вместе с ними.

— Буду ждать тебя у реки, — сказал напоследок Тоётоми. — Попробуешь обмануть меня, и она умрет.

«Драконы не лгут», — ответил Зверь.

«Он не знает об этом», — с трудом отозвался капитан.

«И только это спасло нас. Ты поступил глупо и опрометчиво, и я не стану помогать тебе спасать такого же глупого человека».

Подняться в воздух Дракон не смог — потерял много сил в битве, потерял много сил, просто глядя на изуродованное обращением тело женщины. Зверь опустил голову и ждал: на рассвете, едва из-за холма показался первый луч солнца, Нагиль вернул себе тело.

Он терпел зудящую боль и хруст срастающихся костей, озноб, охвативший человеческую кожу, жжение от ран на боку и у шеи. Дышалось с трудом, руки и ноги распластались вдоль тела, точно канаты. Когда его нашли воины Вон Гюна, Нагиль все еще был слаб, и им пришлось подхватить его под руки и втащить на коня.

21

Вон Гюн ждал на берегу Кыма: северные дивизии разбили лагерь прямо у реки, на стороне ближе к Конджу, и солдаты генерала приняли Нагиля без должной радости. Пока он ехал к шатру, они кидали ему вслед усталые, злые взгляды.

Нагиль спешился и вошел к Вон Гюну, на ходу натягивая на полуголое тело чогори.

— Я потерял десять тысяч воинов, — сказал вместо приветствия генерал. Нагиль поклонился ему и сел прямо на землю, устланную тонкими циновками. — Десять тысяч, капитан-дракон.

— Вы потеряли бы столько же, если не больше, если бы Дракон не прилетел вам на помощь.

Вон Гюн кинул в тряпичную стену кубок и обошел стол, чтобы присесть напротив Нагиля. Он только что снял обожженные доспехи и не успел еще умыться: едва сдерживаемый гнев просачивался на его лице сквозь слой копоти и крови.

— Мы могли добить их самостоятельно, после первого залпа ты должен был дать моим людям шанс на спасение!

— Не я контролирую Великого Зверя, генерал, — просипел Нагиль и закашлялся. Рана на шее затягивалась медленнее остальных, оттого вдох и выдох получались болезненными и глухими, словно он все еще не успокоил зверя внутри себя.

— Дракон подчиняется твоей воле, — цедил Вон Гюн. — Следует твоим приказам!

— Нет, генерал, и вам это прекрасно известно.

Нагиль разминал пальцы, силясь прогнать тремор, и жмурился. В генеральском шатре было душно и дымно, сюда просачивался вместе с пеплом жаркий воздух из долины, где догорали среди травы тела. Японцы, корейцы, капитаны дивизий и простые солдаты, всадники с их лошадьми и пехотинцы. Дракону следовало быть аккуратнее, но когда это Великий Зверь проявлял деликатность к кому-то из смертных?

Несмотря на изначальную свою природу, Дракон не был великодушен и мудр, как его предок, и не считался с планами людей и их желаниями — он действовал самостоятельно, жил своей жизнью, контролировал Нагиля, когда мог, и рвался из смертного тела в минуты, когда капитан был наиболее уязвим.

— Я вел своих людей тебе на подмогу, а выяснилось, что на погибель! — бесновался генерал и стучал кулаком в землю рядом с Нагилем. — Теперь мы беззащитны, и когда Тоётоми приведет еще войска, нам не спасти даже Конджу — не то, что столицу!