Дракон в свете луны

Йонг сжала потеющими руками мешочек с рисом. Тот грел кожу и выпаривал с нее пот, и тепло растекалось по телу от самых ладоней, пульсируя внутри вместе с бегущей по венам кровью. Она открыла рот, но не смогла подобрать нужных слов. В ее языке таких не нашлось.

Как назвать заполняющую мысли растерянность, о которой нельзя думать и нельзя давать волю? Как назвать поселившуюся в груди надежду, сказать о которой она не имеет права?

— Отдыхайте, госпожа Сон Йонг, — попросил Нагиль. Кивнул ей и ушел, вбивая каждый шаг в землю.

Йонг пошатнулась и слепо пошла к шатру Дочерей, не чувствуя ног.

17

Вместе с Чун Соком вперед всего ополчения отправлялся Хва До, позеленевший за ночь Бумин и Чжун Ги. Последний был рослым парнем и даже рядом с Чун Соком смотрелся внушительно.

— Капитан сказал, вы поедете с нами, — заявил Чун Сок, останавливаясь рядом с Йонг. Она прятала в узелке за плечами мешочек с остывшим рисом, словно тот был оберегом и мог отворотить от нее беды, а потому решила, что ей послышалось.

— Кэму? Прости, что?

Чун Сок закатил глаза так, что те должны были застрять у него в затылке.

— Поедете с нами, упрямая госпожа. Сядете вместе с Вон Бином, поторопимся, вы…

— Возьмите с собой деда Пхи и матушку, — огрызнулась Йонг. — Они нуждаются в этом больше меня.

— Приказ капитана был четким. Собирайтесь, мы отбываем через десять минут.

Йонг буравила его спину самым злым взглядом, на который была способна по утрам, и когда к ней подошел Вон Бин, схватила его за руку и затрясла.

— Мы поедем верхом? Галопом поскачем? Вон Бин, я не умею!

— Я буду держать вас, сыта-голь, — заверил ее Вон Бин, заикаясь на каждой гласной, — Йонг стискивала его запястье с такой силой, что белели пальцы и проступали под кожей тонкие косточки. — Не бойтесь, я о вас позабочусь.

Она покивала, потерянно осмотрелась. Поднимающееся с места войско гудело многоголовым чудищем, Йонг заметила только Юн А, стягивающую лоб повязкой, и Иль Су, ворчащую рядом с матерью.

— Перевяжи ноги плотнее, — просила она, — и если устала, говори мне сразу же, хорошо? Я попрошу у Чжи Хо какие-то травы для твоих ступней.

Они прошли мимо Йонг, Иль Су сделала несколько шагов и остановилась.

— Вот, — сказала она, вернувшись к девушке, — нашла тебе еще тряпки. Не садись боком, будет труднее скакать.

Йонг приняла скомканные полосы ткани, оставшиеся, вероятно, от старого белья из гостевого дома деда Пхи. Лучше идти пешком.

— Не бойся, — вздохнула Иль Су, правильно истолковав онемение Йонг. — Доскачете за день, к вечеру уже будешь лежать в каком-нибудь доме, в тепле.

— Х-хорошо, — через силу ответила Йонг. — Спасибо, Иль Су.

Та ничего не ответила и увела матушку прочь.

Когда они трогались с места — Йонг села в седло с помощью Вон Бина, и воин обхватил ее руками, попросив крепко держаться за переднюю луку, — Нагиль провожал их, и Йонг лишь в последний момент поймала его напряженный взгляд. Капитан коротко кивнул, слова напутствия потонули в перестуке копыт. Чун Сок взял с собой еще десять вооруженных ополченцев из малочисленной конницы.

Останавливались редко. Уже после первого часа езды Йонг потеряла ориентиры, горизонт скакал перед глазами, и смотреть вперед не было сил, но опускать голову она не решалась — сразу начинало мутить. Пыль летела в лицо, забиралась в горло. На второй короткой остановке Вон Бин протянул ей повязку, которой Йонг закрыла нос и рот — стало немного легче.

К вечеру выжженная солнцем пустынная дорога начала сужаться, песок сменился булыжником, зацокали по камням копыта. К стенам Конджу подъехали, когда Йонг совсем выбилась из сил и хотела только одного — упасть на любой тюк сена и уснуть долгим, глубоким сном.

Их пропустили после скорого допроса, стражники опустили копья, оглядывая пустынную дорогу позади всадников.

— Ополчение будет завтра к ночи, — бросил Чун Сок и въехал в город последним. За ним медленно, с тяжелым скрипом закрылись врата. Стены в Конджу и правда были не такими высокими, как представляла Йонг прежде, но на осмотр достопримечательностей ее уже не хватало.

Вон Бин помог ей спуститься — ноги гудели, тело гудело, Йонг выпала из седла мешком и тут же села на землю. Та дрожала, будто они все еще скакали через Пустые земли.

— Вас проводят до монастыря, — сказал подошедший к ним стражник. Он был одет легко, на нем не было ни доспехов, ни меча при себе, только длинное копье, которое вонзалось в темнеющее небо чуть кривым острием.

Они перебросились с Чун Соком парой фраз, лошадей у них забрали и повели через весь город. Йонг шла, запинаясь о непослушные ноги, и держалась за чогори Вон Бина.

Редкие горожане выглядывали из окон своих домов, чтобы посмотреть на прибывших воинов, не было слышно криков, разговоров, смеха. Казалось, город замер в ожидании, но был живым — в отличие от заброшенных поселений, что попадались на пути драконьего войска в Пустых землях.

— Сколько людей готовы присоединиться к ополчению? — спрашивал Чун Сок по дороге. Ведущий их стражник склонил голову.