Дракон в свете луны

В самом ближнем к стоянке японцев поселении не осталось ни одной живой души. Нагиль предчувствовал, что искать Рэ Вона ему придется именно там, высматривая силуэт среди мертвых изуродованных тел, сброшенных в несколько высоких куч, словно грязное белье. И все же открывшееся глазам зрелище заставило его притормозить коня и замереть на въезде в безмолвную деревню.

Запах разложения, сладковатый и гнилостный, вытекал за пределы поселения, но сейчас ворвался в легкие Нагиля и осел на их стенках; он зажал нос и рот рукой, а конь, почуяв неладное, совсем разнервничался. Рэ Вон ждал его у первого дома и тоже морщился, стараясь не смотреть за спину, на возвышающуюся в центре деревни гору.

Они встретились на широкой дороге между домом и сараем для вяления рыбы, в дверях которого лежало забытое японцами тело. Молодая женщина с распухшим лицом, по которому трудно было определить возраст. Ее убили быстро: рубанули поперек груди, когда она выбегала из сарая. На мгновение, за которое сердце болезненно сжалось, Нагиль подумал, что ей было столько же лет, сколько и госпоже Сон Йонг.

— Где она? — спросил он, едва Рэ Вон поравнялся с ним.

Тот выглядел хуже, чем в их последнюю встречу в горной деревне травников. Побледневший и осунувшийся, под глазами пролегли тени, будто он не спал несколько суток, он стоял неподвижно, но руки дрожали, а лицо дергалось.

— Рэ Вон.

— Вижу, тебя не сломило наше вторжение, — сказал он вместо ответа, глаза метнулись к мечу, к шее, к сползшей на брови повязке. — Но, полагаю, Дракон еще долго себя не проявит.

— Ты послал асигару следом за нами, — догадался Нагиль. Он не удивился — слишком уж странным было передвижение малого войска, которое он спалил несколько дней назад. — Глупо было отправлять на верную гибель целую дивизию.

Рэ Вон слабо улыбнулся; губы искривились в болезненном оскале и тут же словно стекли по лицу к самому подбородку.

— Если хочешь победить Великого Зверя, нужно уметь жертвовать простыми смертными. На какое-то время тебе придется забыть о Драконе и довольствоваться собственным слабым телом. Нелегко сознаваться в просчетах, верно?

— Нелегко держать в плену женщину, к которой ты прежде питал некоторые чувства, — отрезал Нагиль. Хён прищурился, распрямил плечи.

— Некоторые? — переспросил он и усмехнулся. — Питал? Что тебе известно о наших с ней отношениях, когда ты сам сторонишься ее, как огня, и не можешь даже прикоснуться без чувства вины перед всем миром?

Слова не должны были прозвучать так резко, но ударили, словно пощечина, и Нагиль опустил взгляд в землю, хотя не следовало.

— Ты всегда таким был, Мун Нагиль, — договорил Рэ Вон. — Дракон ничего не изменил в твоей натуре, хотя мог сделать сильнее.

— Тебя бы он тоже не изменил, — ответил Нагиль.

— Ну, теперь мы этого не узнаем. Разве что Йонг…

— Где она? — оборвал Нагиль и вскинул голову. Рэ Вон вспыхнул, прочитав на его лице все, что Нагиль старался скрыть и от своих воинов, и от Чун Сока, и от самого себя.

Тырронъ141. Страх, граничащий с отчаянием, пробирающийся в самое сердце, останавливающий удар меча во время сражения, подавляющий любую решимость и оборачивающий целое войско в бегство. Ужас такой силы, что даже ёнгданте не мог ему противостоять.

— Хотел бы я сказать, что она в полной безопасности, — медленно заговорил Рэ Вон, слова вливались в уши Нагиля, слова сдавливали голову, вместе с гнилостным запахом от мертвых тел, плавящихся на солнце вторые сутки, впитывались в кожу.

Нагиль только теперь осознал, что меч ему не поможет — руки так ослабли, что даже сжимать пальцы вокруг рукояти было сложно. Рэ Вон, похоже, тоже понял это: он положил ладонь на свой меч, сделал шаг к Нагилю и теперь смотрел на него сверху вниз.

— Ты знаешь, что она обратилась.

— Знаю.

— Ты думаешь, ее можно вернуть?

Нагиль услышал в его голосе не торжество победителя, которое ожидал, а тот же страх, что испытывал теперь сам, и догадка скользнула в его мысли, точно змея.

— Она не стала Драконом, — понял Нагиль. Рэ Вон резко выдохнул.

— Нет, — ответил он. — Она стала имуги.

Нет!

— Обернулась прямо в воде.

Нагиль сглотнул и оступился. Вместе с тяжелым дыханием из ноздрей и стиснутого рта вырывались слабые струйки дыма, незаметные в солнечном свете. Рэ Вон наблюдал за ним, и если бы Нагиль в этот момент посмотрел на него, то понял бы, что никакой радости тот не испытывает.

— Раз ты еще жив, ее можно спасти, — сказал Рэ Вон. Его голос Нагиль слышал сквозь нарастающий гул в ушах, и не мог ответить сразу, а потому хён продолжил, уже увереннее: — Я хочу, чтобы твоя шаманка помогла ей, она ведь может, я прав? Пусть вернет Йонг, а потом ты отправишь ее домой.

— Ты… — с трудом просипел Нагиль и закашлялся, — ты допустил все это, а теперь ждешь, что я поверю в твое великодушие?

Он вскинул голову, и хоть сил на драку у него не было, был уверен, что желание вонзиться в незащищенную шею Рэ Вону собственными зубами могло перевесить возможности слабого тела.

Рэ Вон дернул губой, на мгновение отвел взгляд, будто почувствовал себя виноватым — впервые.