Дракон в свете луны

— Я напоил ее сон-травой, чтобы остановить обращение, — почти оскорбился он. — Генерал думает, она останется такой навсегда, без сознания она ему не нужна. Но со дня на день он решит избавиться от нее. Ему было бы это выгодно. Генерал не знает всего! — тут же добавил Рэ Вон, заметив вспыхнувшее пламя во взгляде Нагиля. — Я не рассказал ему, иначе он снес бы Йонг голову у тебя на глазах и наблюдал бы, как ты умираешь вслед за ней. Какое было бы зрелище…

— Тебе это тоже выгодно, — процедил Нагиль. Рэ Вон не стал отрицать.

— Да. Но я не хочу… — он осекся, посмотрел на плывущие по небу густеющие облака — те тянулись с берега, суля скорый дождь. — Не такой ценой. Не ценой жизни Йонг. Она этого не заслужила. И ты…

Договорить не успел: застыл с открытым ртом, прислушиваясь к нарастающему гулу у себя за спиной.

Задрожала земля под ногами — Нагиль решил, что тырронъ заполнил все его тело до самых костей. Он пошатнулся, стискивая поводья беспокойной лошади, но та чувствовала не его страх, и только перестук копыт позволил ему удержать себя в моменте приближающейся опасности.

Сквозь трупные испарения, искажающие сам воздух, к Нагилю и Рэ Вону шли тяжело вооруженные самураи, больше двадцати человек: их доспехи блестели на солнце, а развевающиеся над шлемами шелковые ленты казались красными всполохами на фоне сереющего неба.

— «Приходи один», — разочарованно выдохнул Нагиль. — Я считал, ты еще способен держать слово, хён.

Рэ Вон испуганно обернулся и тут же выругался.

— Я не приводил их! Я сбил след, прежде чем явиться сюда!

— Теперь это не имеет значения.

Нагиль забрался в седло своей лошади, но не сдвинулся с места, наблюдая за приближением самураев. Рэ Вон стоял перед ним, Нагиль мог бы убить его одним ударом, выместив на нем всю ярость и все отчаяние, но не решался даже обнажить меч.

— Скажи, где вы ее держите! — прорычал он Рэ Вону. — Я вытащу Сон Йонг, даже если ее охраняет все войско Тоётоми!

— Она на корабле генерала, — закивал Рэ Вон. — Я помогу тебе, сегодня ночью будь готов, я пришлю за тобой!

— Не нужно, я сам тебя найду.

Нагиль повернул коня на восток, взглянул на хёна в последний раз.

— Сегодня днем сюда придут мои люди, позвольте им сжечь тела.

Он ускакал из деревни под крики японцев, оставляя позади испуганного Рэ Вона.

* * *

Стена дождя скрыла японский лагерь от глаз Дочерей, и те проморгали момент, когда вражеское войско увеличилось в размерах вдвое. К вечеру, когда разразилась настоящая буря и небо прорезали яркие вспышки молний, Нагиль поднял на ноги все ополчение. Японцы готовились к полномасштабной атаке: затащили на холм катапульты и тяжелые осадные орудия. Нагиль наблюдал за их сборами, стоя на восточной стене города.

— Ёнчхоль и Боым?

— Вернулись, — доложил Чун Сок. Он стоял по правую руку от капитана и щурился, глядя на увеличивающееся японское войско.

— Ли Хон?

— Вооружился по полной, хотя я велел ему оставаться в монастыре вместе с женщинами.

— Велел? — через силу усмехнулся Нагиль.

— Ну… Настоятельно просил.

Они переглянулись и одинаково скривили губы в подобии улыбки. Висящее в воздухе напряжение можно было резать мечом, и собирающиеся под стенами Конджу воины и ополченцы почти не шумели. Плохой знак.

За неделю тяжелого ожидания их воодушевление перетекло в раздражение, а позже — в пульсирующий страх, проникающий под кожу и оседающий на костях. Дэ Кван натаскивал молодых, к которым присоединились крестьяне, с таким упорством, словно погибнуть они могли прямо на главной площади от его руки. О смерти никто не говорил, но все упоминали в вечерних разговорах под треск костров вещи куда страшнее: первая война с Японией оставила кровавый след на сердце каждого. Все в Чосоне помнили зверства, на которые их могли обречь японцы, все знали, что смерть от меча самурая была куда лучше плена, обещающего только страдания.

— Га Ин?

— С Дочерьми в надвратных башнях, с ними еще женщины из числа горожан.

— Я велел им держаться подальше.

— Капитан, — резонно осадил Чун Сок, — мы не можем разбрасываться людьми. Нас всего шесть тысяч. Японцев почти в четыре раза больше.

Проклятье, он был прав. Но мысль о том, что и женщины, и дети могут погибнуть под градом камней, что обрушится на город в самое ближайшее время, лишало его равновесие. Все лишало его равновесия, каждая мелочь.

О том, чтобы в ночи встретиться с Рэ Воном, как они условились, теперь думалось с трудом: если хён и знал о скорой осаде, то скрыл это от Нагиля — намеренно или нет, он сам же нарушил их планы.

Спасение Сон Йонг теперь представлялось Нагилю поистине непосильной задачей, с которой он обязан был справиться. Сегодня ночью, на рассвете, когда, вероятно, утихнет битва, а они потеряют город, — в любой удобный или неудобный момент он должен будет сделать все возможное, чтобы вернуть ее.

Либо совершить невероятное, либо погибнуть вслед за Сон Йонг — другого исхода для него теперь не существовало.