Другая сестра Беннет

– Полагаю, это делает вас таким же большим врагом для светского общества, как и мистера Годвина, – заявила миссис Гардинер. – Если не придерживаться никаких правил и прислушиваться лишь к собственным чувствам в данный момент времени, то в результате мы не получим ничего, кроме анархии.

– Да, в этом-то все и дело, – добродушно произнес мистер Райдер, тем не менее намекая, что сам он этого мнения не придерживается. – Но есть много людей, которые приветствовали бы такие перемены… которые восприняли бы их как долгожданную свободу. Я сам за то, чтобы отбросить устаревшие правила, которые ограничивают естественное стремление наших душ, и заменить их свободой выражать свою симпатию когда и как пожелаешь.

– На мой взгляд, мистер Райдер, – перебила его миссис Гардинер, – в такой ситуации свободой обычно пользуется мужчина, в то время как ответственность за последствия несет – а во многих случаях в буквальном смысле вынашивает – женщина. А теперь, если мы не сменим тему, мне придется объявить свою скромность оскорбленной и попросить всех удалиться. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Бросив на Мэри веселый взгляд, на который та опять не ответила, мистер Райдер с готовностью согласился, извинился за неосторожные слова и заявил, что рад поговорить о чем-нибудь другом. Мэри не могла не восхититься очарованием, с которым он проделал этот переход, ибо вскоре они благополучно погрузились в разговоры, гораздо более подходящие для беседы за чаем. Из них Мэри и ее тетя узнали, что мистер Райдер действительно приходится родственником леди Кэтрин де Бер и что именно в Розингсе – ее доме в Кенте – он впервые познакомился с мисс Бингли. Теперь он понял, что она и мисс Беннет состоят в родстве. Мэри не хотелось представлять себе, с каким несомненным наслаждением Кэролайн Бингли рассказывала ему подробности менее достойных похвалы событий в недавней истории семьи Беннетов. Но, с другой стороны, сказала себе Мэри, если мистер Райдер так любит следовать своим страстям, то, может быть, побег Лидии не покажется ему таким уж дурным поступком?

Они довольно приятно провели время вплоть до того момента, когда мистеру Райдеру наступила пора откланяться; он с превосходной точностью почувствовал, когда настал этот момент, и ушел, не дожидаясь соответствующих намеков. Миссис Гардинер откинулась на спинку стула, вытянула ноги на диван напротив и с облегчением вздохнула.

– Храни меня Бог от необузданных молодых людей с опасными идеями!

– Вы действительно считаете его необузданным или опасным? – спросила Мэри. – Я соглашусь, что его представления о мужчинах и женщинах выглядели несколько нетрадиционно, но в остальном он не показался мне неприятным. И мистер Хейворд считает, что у него доброе сердце.

– Его покладистость и доброе сердце, наличие которого у мистера Райдера я не отрицаю, делают его даже более опасным для впечатлительных молодых женщин. И конечно, он очень хорош собой, если тебе нравятся мужчины с более крупным телосложением.

– Не могу сказать, что я обратила внимание на его внешность.

– Если это так, то я рада это слышать. Но я думаю, что он обратил внимание на твою.

Мэри поставила чашку, искренне удивленная.

– На мою внешность? Что вы имеете в виду? Моя внешность ничем не примечательна.

– Возможно, раньше она была такой, но теперь уже нет. Ты хорошо сложена, одета вся как с иголочки и стала чаще улыбаться. Можно даже сказать, что ты вступила в пору расцвета.

Мэри была одновременно и польщена и смущена, и, не желая показывать тете эти эмоции, она решительно опустила взгляд на свои туфли.

– Не знаю, что и сказать.

– Надеюсь, ты примешь мои слова как комплимент, которым они и являются. Но… – миссис Гардинер подалась вперед с серьезным выражением лица, – прошу тебя, будь поосторожнее с мистером Райдером. Такая неискушенная девушка, как ты, может стать желанной добычей для молодого человека, возомнившего, будто он стоит выше общепринятых правил. Возможно, у него и нет никаких дурных намерений. Но лучше держись от него подальше. Особенно когда рядом есть кто-то гораздо более достойный.

Мэри уже давно решила, что больше не позволит себе краснеть; это казалось ей признаком слабости. Но она почувствовала, как от мягкой улыбки тети в лицо бросилась краска. Последовало несколько секунд молчания, в течение которых миссис Гардинер ждала, заговорит ли Мэри, но, не дождавшись ответа, тетя бодро продолжила, как ни в чем не бывало:

– Ну вот и конец моей маленькой проповеди. Но, поверь, мои слова продиктованы любовью.

– 61 –