Другая сестра Беннет

Согревшийся и успокоившийся после нескольких жареных палтусов и бараньей ноги мистер Коллинз повернул к жене свое доброжелательное лицо.

– Моя дорогая Шарлотта – превосходный управляющий. Как вы сами могли убедиться, все в Лонгборне говорит о вкусе, комфорте и стиле, что соответствует положению, в котором мы оказались благодаря Провидению.

Шарлотта не ответила на ласковую улыбку мистера Коллинза и только опустила глаза в тарелку. Когда он потянулся, чтобы погладить ее по руке, она не отреагировала. Его рука задержалась на ее лишь на мгновение, затем он занялся десертом и спросил Мэри, не разводит ли мистер Дарси фазанов в своем парке. До конца ужина Шарлотта была сама внимательность, помогая мистеру Коллинзу выбрать самый большой кусок сыра или лучший фрукт; но Мэри казалось, что в ее заботливости присутствовала какая-то холодность. Возможно, они просто устали. Мэри чувствовала себя на грани изнеможения и с облегчением вздохнула, когда Шарлотта, наконец, встала из-за стола, твердо заявив, что ужин окончен.

– Мистер Коллинз, мы с Мэри оставим вас допивать вино. Мэри прибыла к нам из долгого путешествия, и я уверена, ей очень нужен сон, хотя она слишком вежлива, чтобы это показать.

Когда они уходили, Мэри оглянулась. Комната мерцала в свете свечей, излучая тепло и благополучие. За столом в одиночестве сидел мистер Коллинз, сосредоточенно раскалывая орехи и наливая себе еще один бокал вина.

Чуть позже, лежа в темноте своей старой комнаты, Мэри с облегчением обнаружила, что, хотя на кровати были новые занавески, пружины матраса все еще скрипели так же, как она помнила. Глядя на свежевыкрашенный потолок, она размышляла о том, какой это был необыкновенный день. Возвращение в дом оказалось не таким мучительным, как она ожидала. Хотя бывали моменты, когда она чувствовала себя почти невыносимо – когда какой-нибудь маленький уголок или случайная встреча внушали ей сильное чувство ностальгии, практически захлестывавшее ее с головой, все же это происходило с ней реже, чем она того опасалась. Благодаря нововведениям Шарлотты, знакомого в Лонгборне, каким Мэри его помнила, осталось так мало, а жизнь, которую Беннеты вели там, была стерта настолько, что почти не осталось вещей, которые могли бы вызвать у Мэри сожаления о прошлом.

Сама Шарлотта претерпела почти такие же преображения, как и этот дом. Мэри казалось, что ее подруга выросла во всех отношениях – в уверенности в себе, в смысле духовном и самообладании. Слово, которое лучше всего характеризовало ее теперь, подумала Мэри, во всех значениях порядка и безопасности, было «закрепилась». Наблюдая за тем, как Шарлотта управляла маленькой империей в своем доме и саду, как обнимала своего ребенка и командовала слугами, как превращала Лонгборн в воплощение собственного замысла, невозможно было не поверить, что она нашла место в мире, о котором всегда мечтала. Принимая во внимание все это, казалось неверным ставить под сомнение ту сделку, которую Шарлотта заключила, когда выходила замуж. Однако, почти уснув, Мэри вспомнила, как Шарлотта отказывалась смотреть мужу в глаза и как мистер Коллинз мрачно уставился в бокал с вином, когда они с Шарлоттой выходили из комнаты. Эти моменты бросили тень на прекрасное сияние ее первых впечатлений, и Мэри отодвинула их на задний план. Рациональные наблюдения, а не сомнительные порывы эмоций должно были руководить ею. Разум – вот что заключит, был ли выбор Шарлотты правильным и не могла ли Мэри принять такой же выбор для себя.

– 36 –