Движущиеся картинки

– И его хватит, чтобы протиснулся кто-нибудь маленький? – подбадривающе закончил Виктор.

– Я знал, что ты это скажешь, – сказал Гаспод.

Виктор услышал, как царапают по камням когти. Наконец до него донесся приглушенный голос:

– Какой-то проход тут есть… тесный только… зараза…

Наступила тишина.

– Гаспод? – встревоженно позвал Виктор.

– Все нормально. Я пролез. И вижу дверь.

– Отлично!

Виктор ощутил движение воздуха и услышал, как что-то царапается. Он осторожно вытянул руку и нащупал невероятно волосатое туловище.

– Лэдди пытается пролезть за тобой!

– Он же слишком большой. Он застрянет!

Послышалось собачье кряхтение, Лэдди яростно заработал лапами, обдав Виктора каменной крошкой, а потом торжествующе гавкнул.

– Хотя, конечно, он постройнее меня будет, – сказал, помолчав, Гаспод.

– Значит, так, вы двое бегите за помощью, – велел Виктор. – Э‑э. Мы здесь подождем.

Он услышал, как они убегают. Далекий лай Лэдди возвестил, что псы вырвались на свежий воздух.

Виктор уселся на пол.

– Нам остается только ждать, – сказал он.

– Мы под холмом, да? – спросила из темноты Джинджер.

– Да.

– Как мы здесь оказались?

– Я пришел следом за тобой.

– Я же просила, чтобы ты меня остановил.

– Да, но потом ты меня связала.

– Я этого не делала!

– Ты меня связала, – повторил Виктор. – А потом пришла сюда, и открыла дверь, и соорудила какой-то странный факел, и отправилась в… в глубину. Мне подумать страшно, что бы ты натворила, если бы я тебя не разбудил.

Повисло молчание.

– Я правда все это сделала? – неуверенно спросила Джинджер.

– Правда.

– Но я ничего не помню!

– Я тебе верю. Но ты это сделала.

– Что… что это вообще за место такое было?

Виктор заерзал в темноте, пытаясь устроиться поудобнее.

– Понятия не имею, – признался он. – Сначала я подумал, что это храм. Похоже, что в нем смотрели движущиеся картинки.

– Но ему же сотни лет!

– Подозреваю, что тысячи.

– Слушай, этого не может быть, – сказала Джинджер тихим голосом девушки, которая пытается оставаться здравомыслящей, в то время как безумие ломится в дверь с топором. – Алхимики придумали их всего несколько месяцев назад.

– Да. Есть повод задуматься.

Он потянулся к Джинджер. Она сидела напряженно, точно палку проглотила, и вздрогнула от его прикосновения.

– Здесь мы более-менее в безопасности, – добавил Виктор. – Гаспод скоро приведет помощь. Не бойся.

Он старался не думать о море, захлестывающем лестницу, и многоногих тварях, которые бегали по черному, словно полночь, полу. Он пытался выкинуть из головы мысли об осьминогах, неслышно ползающих по сиденьям в свете того живого, колышущегося экрана. Он силился забыть о зрителях, сидевших в темноте, пока где-то над ними проносились века. Быть может, они ждали, когда мимо пройдет женщина, продающая горячие сосиски и хлопнутые зерна.

Ему подумалось, что вся жизнь похожа на про-смотр клика. Только ты приходишь на него через десять минут после начала, а сюжет тебе никто не объясняет, поэтому тебе приходится расшифровывать его по отдельным намекам.

И тебе никогда, никогда не позволят остаться на второй сеанс.

В коридоре Университета мерцали свечи.

Казначей не считал себя храбрецом. Он был готов сойтись в схватке разве что со столбиком чисел, а подняться в иерархии Незримого Университета ему куда больше помогло умение обращаться с цифрами, чем магия. Но этого он так оставить не мог.

…вумм… вумм… вуммвуммвуммВУММВУММ.

Казначей укрылся за колонной и насчитал одиннадцать шариков. Из мешков вылетали маленькие фонтанчики песка. Интервал между извержениями шариков сократился уже до двух минут.

Казначей подбежал к груде мешков и начал их оттаскивать.

Реальность была неравномерной. Это знал каждый волшебник. В Плоском мире вообще не было мест, где она была хоть сколько-нибудь прочной. Кое-где она заметно истончилась. Только поэтому магия и работала. Риктор считал, что может вычислить изменения реальности, места, где реальное стремительно превращалось в нереальное. А каждый волшебник знал, что может случиться, если оно станет достаточно нереальным, чтобы образовалась дыра.

«Но, – думал казначей, неловко хватаясь за мешки, – для такого нужно огромное количество магии. Мы обязательно бы его заметили. Оно выделялось бы, как… ну, как огромное количество магии.

Я, должно быть, потратил уже как минимум пятьдесят секунд».

Он заглянул в обложенную мешками вазу.

«Ох».

А он-то надеялся, что ошибается.

Все шарики вылетали в одном и том же направлении. Полдюжины мешков покрылись дырками. А ведь Счетовод думал, что пара шариков в месяц уже означает опасное нарастание нереальности…

Казначей мысленно прочертил линию от вазы сквозь продырявленные мешки до дальнего конца коридора.

…вумм… вумм…

Он отшатнулся, но потом сообразил, что беспокоиться не о чем. Все шарики вылетали из хобота того декоративного слона, что был с другой стороны от него. Казначей расслабился.

…вумм… вумм…

Ваза яростно зашаталась из-за пробудившейся внутри нее машинерии. Казначей пододвинулся поближе. Да, из вазы определенно доносился шипящий звук, как будто воздух исходил из…