Движущиеся картинки

– На полпути остановимся пообедать, – сообщил Достабль, когда карета покатила вперед. Он осекся и подозрительно принюхался.

– А чем это так воняет? – спросил он.

– Боюсь, мой песик забрался под твое сиденье, – сказал Виктор.

– Он что, болеет? – спросил Достабль.

– Боюсь, он всегда так пахнет.

– А тебе не приходило в голову, что неплохо было бы его помыть?

– А тебе не приходило в голову, что неплохо было бы, если бы тебе откусили ноги? – еле слышно пробормотал кто-то.

А тем временем над Голывудом сгущался туман…

Афиши «Сдутых шквалом» висели по всему Анк-Морпорку уже несколько дней, и народ сгорал от нетерпения.

На этот раз афиши добрались даже до Незримого Университета. Одну из них Библиотекарь повесил на стену зловонного, заваленного книгами гнезда, которое он называл домом[23], а еще несколько тайком переходило из рук в руки среди волшебников.

Художник создал шедевр. На фоне пылающего города Виктор держал на руках Джинджер, демонстрировавшую почти все, что у нее было, и довольно много того, чего у нее, строго говоря, не было.

Это произвело на волшебников именно тот эффект, на который и надеялся Достабль. В Необщем зале афишу передавали из одних трясущихся рук в другие, как будто она могла взорваться.

– А у этой девушки есть То, Что Надо, – сказал заведующий кафедрой беспредметных изысканий. Он был из числа самых толстых волшебников, и изрядно напоминал кресло, в котором сидел. Казалось, что бока его вот-вот лопнут и наружу полезет конский волос. При виде его люди испытывали сильнейшее желание пошарить в складках на предмет затерявшейся мелочи.

– А что тебе от нее надо? – спросил другой волшебник.

– О, ну ты же и сам понимаешь. То, Что Надо. Пыдыщ. Старое доброе э‑ге-гей.

Волшебники не сводили с него вежливых и выжидающих взглядов, как будто им вот-вот должны были объяснить соль шутки.

– Боги, неужели я должен все разжевывать? – воскликнул он.

– Он говорит о сексуальном магнетизме, – радостно объяснил профессор современного руносложения. – О распутной притягательности мягчайших персей, и необъятных волнующих бедер, и запретных плодах желания, которые…

Парочка волшебников осторожно отодвинула свои кресла подальше от него.

– Ах, о сексе, – сказал декан пентаклей, пре-рвав профессора современного руносложения посреди вздоха. – Слишком много его везде стало, вот что я вам скажу.

– Ну не знаю, – возразил профессор современного руносложения. Взгляд у него был томящийся.

Шумиха пробудила Ветром Сдумса, дремавшего в своем кресле у огня. В камине Необщего зала всегда ярилось пламя, хоть зимой, хоть летом.

– Чего-чего? – спросил Ветром Сдумс.

Декан склонился к его уху.

– Я говорил, – сказал он во весь голос, – что, когда мы были молоды, мы вообще не знали, что значит слово «секс».

– Это правда. Чистейшая правда, – подтвердил Сдумс. Он задумчиво посмотрел в огонь. – А кстати, мм, ты не помнишь, мы это в итоге выяснили?

На мгновение в зале воцарилась тишина.

– Говорите что хотите, а фигура у нее такая, какая и должна быть у юной девушки, – воинственно заявил профессор современного руносложения.

– Такой фигуры и на нескольких девушек хватит, – съязвил декан.

Ветром Сдумс с трудом сфокусировался на афише.

– А что это за юноша такой? – спросил он.

– Какой еще юноша? – спросили хором сразу несколько волшебников.

– Который посреди картинки стоит, – объяснил Сдумс. – И девушку на руках держит.

Волшебники пригляделись.

– Ах, этот, – пренебрежительно протянул заведующий кафедрой.

– Сдается мне, я его, мм, где-то уже видел, – сказал Сдумс.

– Дражайший мой Сдумс, я искренне надеюсь, что ты не посещаешь тайком движущиеся картинки, – провозгласил декан, ухмыляясь остальным. – Ты же знаешь, что приобщаться к забавам простонародья – это ниже достоинства волшебника. Аркканцлер был бы нами очень недоволен.

– Чего-чего? – Сдумс приставил ладонь к уху.

– Хотя теперь, когда ты об этом упомянул, мне он тоже почему-то кажется знакомым, – добавил декан, изучая афишу.

Профессор современного руносложения склонил голову набок.

– Так это же юный Виктор, разве нет? – сказал он.

– Ась? – спросил Ветром Сдумс.

– А знаешь, ты можешь быть прав, – сказал заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – У него были такие же худосочные усики.

– У кого? – спросил Сдумс.

– Но он ведь был студентом. Он мог бы стать волшебником, – поразился декан. – С чего ему куда-то удирать, чтобы тискать юных дамочек?

– Его и правда зовут Виктор, но это не наш Виктор. Тут написано, что его зовут Виктор Мараскино, – сообщил заведующий кафедрой.

– Ой, да это же просто псевдоним для кликов, – легкомысленно cказал профессор современного руносложения. – У них у всех такие странные имена. Делорес Де Грех, и Бланш Истома, и Скала Пикк, и тому подобное… – Тут он осознал, что на него осуждающе смотрят. – По крайней мере, мне так рассказывали, – неубедительно добавил он. – Наш привратник. Он почти каждый вечер ходит клики смотреть.

– О чем вы там трещите? – вопросил Сдумс, размахивая в воздухе тростью.