Движущиеся картинки

– Это и правда немножко странно, – признал заведующий кафедрой. – Они и при виде главы Гильдии Убийц радовались, и первосвященника Слепого Ио. А теперь кто-то раскатывает красную ковровую дорожку.

– Что, на улице? В Анк-Морпорке?

– Да.

– Не хотел бы я, чтобы мне такой счет за стирку пришел, – сказал Сдумс.

Профессор современного руносложения с силой впечатал заведующему кафедрой локоть под ребро – или, по крайней мере, под то место, где над ребром за пятьдесят лет славных обедов отложился довольно толстый слой.

– Тихо! – прошипел он. – Они едут!

– Кто?

– Вроде какие-то важные шишки.

Лицо заведующего кафедрой исказилось страхом под его фальшивой настоящей бородой.

– Ты ведь не думаешь, что они пригласили аркканц-лера?

Волшебники попытались спрятать головы в мантии, будто двуногие черепахи.

Но карета оказалась куда более впечатляющей, чем те развалины, что стояли в конюшнях Университета. Толпа прихлынула к заградительной линии из троллей и стражников и нетерпеливо воззрилась на дверь кареты; даже воздух гудел от предвкушения.

Господин Безам, грудь которого так раздулась от осознания собственной важности, что он как будто парил над мостовой, вразвалочку подошел к двери, чтобы открыть ее.

Все как один затаили дыхание – за исключением той частички толпы, которая молотила окружающих тростью и бубнила: «Что происхоит? Что тут творится? Почему никто не объясняет мне, что происходит? Я требую, мм, чтобы мне немедленно рассказали, что происходит!»

Дверь осталась закрытой. Джинджер вцепилась в нее, как будто в спасательный круг.

– Их же там тысячи! – воскликнула она. – Я туда не выйду!

– Но ведь все они смотрят твои клики, – взмолился Солл. – Это твои зрители.

– Нет!

Сол развел руками.

– Может, хоть ты ее убедишь? – попросил он Виктора.

– Я не уверен, что себя-то могу убедить, – ответил тот.

– Но ты же столько дней играла перед этими людьми, – сказал Достабль.

– Нет, не играла, – отрезала Джинджер. – Только перед тобой, и рукояторами, и троллями, и всеми остальными. Это другое. И вообще, это была не я, – добавила она. – Это была Делорес де Грех.

Виктор задумчиво закусил губу.

– Так и отправь туда Делорес де Грех, – предложил он.

– И как же я это сделаю, интересно? – сердито спросила она.

– Н‑ну… может, притворишься, что это клик?..

Достабли – дядя и племянник – обменялись взглядами. После чего Солл приложил к лицу сложенные кружком руки, изображая глаз рисовального ящика, а Достабль, после того как его подтолкнули, положил на голову племянника руку и завращал воображаемую ручку в его ухе.

– Начали! – скомандовал он.

Дверь кареты распахнулась.

Толпа ахнула – как будто вздохнула гора. Наружу вылез Виктор, протянул руку, взял ладонь Джинджер…

Толпа завопила, как обезумевшая.

Профессор современного руносложения закусил от возбуждения костяшки пальцев. Заведующий кафедрой издал горлом странный придушенный звук.

– Помнишь, ты спрашивал, что может мальчишка отыскать такого, что лучше, чем быть волшебником? – спросил он.

– Настоящему волшебнику интересно только одно, – пробубнил декан. – И ты это знаешь.

– О, мне ли не знать.

– Я магию имел в виду.

Заведующий кафедрой пригляделся к приближающимся фигурам.

– А ведь это и правда юный Виктор. Я поклясться готов, – сказал он.

– Отвратительно, – проворчал декан. – Только представьте – он предпочел ошиваться вокруг красоток, а не творить волшебство.

– Ага. Как глупо, – отозвался профессор современного руносложения, пытаясь совладать с дыханием.

Послышался коллективный вздох.

– Но нельзя не признать, что она хороша, – сказал заведующий кафедрой.

– Я старый человек, и если кто-нибудь сию же секунду не пустит меня посмотреть, – раздался позади них надтреснутый голос, – этот кто-нибудь, мм, узнает, на что способна моя трость, ясно?

Двое волшебников расступились и пропустили вперед кресло Сдумса. Придя в движение, оно не остановилось, пока не подкатилось к самому краю дорожки, и наоставляло синяков на тех коленях и лодыжках, которым не повезло оказаться у него на пути.

Челюсть Сдумса отвисла.

Джинджер ухватила Виктора за руку.

– Смотри, вон те толстые старики в накладных бородах тебе машут, – проговорила она сквозь улыбку и стиснутые зубы.

– По-моему, это волшебники, – улыбнулся ей в ответ Виктор.

– А тот, что в кресле, скачет и кричит «Ух ты!», «Э‑ге-гей!», и «У‑лю-лю!».

– А это самый старый волшебник на свете, – сообщил Виктор. Он помахал пышнотелой даме в толпе, и та хлопнулась в обморок.

– Боги! Каким же он был лет пятьдесят назад?

– Начнем с того, что тогда ему было восемьдесят[24]. Не посылай ему воздушный поцелуй!

Толпа одобрительно взревела.

– Мне кажется, он очень милый.

– Просто улыбайся и маши.

– О боги, ты только посмотри, кто ждет, когда нам их представят!

– Я их вижу, – сказал Виктор.

– Но это же влиятельные люди!

– Ну так и мы тоже. Видимо.

– Но почему?

– Потому что мы – это мы. Понишь, о чем ты говорила тогда, на берегу? Мы – это мы, настолько знаменитые, насколько это возможно. Ты ведь именно этого хотела. Мы…

Виктор осекся.