Движущиеся картинки

– Я вижу, что у вас накладные бороды. – Девушка шмыгнула. – У нас тут кого только не бывает. Откуда мне знать, что вы на самом деле не трое мальчишек в папином плаще?

– Мадам!

– У меня есть два доллара пятнадцать пенсов, – вмешался декан, выбирая монетки из горсти ворса и таинственных оккультных предметов.

– Значит, два места в партере, – сказала девушка, неохотно отматывая пару билетов. Заведующий кафедрой лихорадочно их сгреб.

– Тогда пойдем мы со Сдумсом, – быстро сказал он, повернувшись к остальным. – А вам, боюсь, придется отправляться назад, к своей честной торговле. – Заведующий кафедрой с намеком задвигал бровями.

– Не понимаю, почему это мы должны… – начал декан.

– А иначе конкуренты нас обойдут, – продолжал заведующий кафедрой, яростно гримасничая. – Если вы не пойдете назад.

– Послушай, это ведь были мои деньги, так что… – сказал было декан, но тут ему в руку вцепился профессор современного руносложения.

– Пойдем со мной, – сказал он, медленно и демонстративно подмигнув заведующему кафедрой. – Пора нам отправляться назад.

– Я все равно не понимаю… – пробулькал увлекаемый прочь декан.

В волшебном зеркале аркканцлера вихрились серые тучи. Такие зеркала были у многих волшебников, но немногие ими пользовались. Слишком уж они были капризными и ненадежными. С их помощью даже бриться было неудобно.

Но Чудакулли со своим управлялся на удивление умело.

– Я с ним добычу выслеживаю, – коротко объяснил он. – А то ползать еще часами по мокрым папоротникам – больно надо. Налей себе выпить, приятель. И мне тоже.

Облака замерцали.

– Ничего больше разглядеть не могу, – сказал аркканцлер. – Странно. Один только светящийся туман.

Он откашлялся. До казначея понемногу начинало доходить, что вопреки всем ожиданиям аркканцлер довольно умен.

– А ты хоть одну из этих движущихся теневых кукольных картинок видел? – спросил Чудакулли.

– На них слуги ходят, – ответил казначей. Это, как понял Чудакулли, означало «нет».

– Думаю, нам стоит на них взглянуть, – решил он.

– Как скажете, аркканцлер, – покорно отозвался казначей.

Во всей мультивселенной действует нерушимое правило строительства зданий для показа движущихся картинок: архитектурная чудовищность задней их части должна быть обратно пропорциональна архитектурному великолепию фасада. Спереди – колонны, арки, позолота, фонари. Сзади – странные трубы, таинственные провисшие провода, голые стены, вонючие тупики.

И окно в туалет.

– И все-таки я не могу понять, почему мы должны это делать, – стонал декан, пока волшебники копошились во мраке.

– Заткнись и толкай, – прошептал с другой стороны окна профессор современного руносложения.

– Можно ведь было просто превратить что-нибудь в деньги, – продолжил декан. – Быстренькая иллюзия. Кому бы это навредило?

– Это называется «разводнение валюты», – сказал профессор современного руносложения. – За такое и в яму со скорпионами могут бросить. Куда я поставил ноги? Куда я поставил ноги?

– Да все в порядке, – сказал кто-то из волшебников. – Ну что, декан. Твоя очередь.

– О боги, – простонал декан, когда его потащили сквозь узкое окошко в невообразимую внутреннюю тьму. – Ничем хорошим это не кончится.

– Ты, главное, смотри, куда ноги ставишь. Ну вот, видишь, что ты натворил? Разве я не говорил тебе смотреть, куда ноги ставишь? Ну ладно, пойдем.

Они прокрались (или, в случае декана, прохлюпали) через закулисье в темный людный зал, где Ветром Сдумс держал для них свободные места, замахиваясь тростью на всех, кто к ним приближался. Волшебники бочком пробрались к сиденьям, спотыкаясь о ноги друг друга, и заняли их.

И уставились на затененный серый прямоугольник на другом конце зала.

Через какое-то время заведующий кафедрой сказал:

– Честно говоря, не понимаю, что народ в этом находит.

– А «калечного кролика» уже показывали? – спросил профессор современного руносложения.

– Да еще не началось, – прошипел декан.

– Я хочу есть, – заныл Сдумс. – Я старый человек, и я хочу есть.

– Знаете, что он натворил? – пожаловался заведующий кафедрой. – Знаете, что натворил этот старый болван? Когда юная дама с факелом провожала нас к нашим местам, он ущипнул ее за… за основание!

Сдумс хихикнул.

– Ой-ей! А твоя мамка-то знает, что ты гулять пошел? – прокаркал он.

– Все это плохо на него влияет, – проворчал заведующий кафедрой. – Не надо было его с собой брать.

– А вы понимаете, что мы пропустили ужин? – спросил декан.

Волшебники умолкли. Дородная женщина, пробиравшаяся мимо кресла Ветром Сдумса, неожиданно вздрогнула, подозрительно огляделась, но ничего не увидела, кроме очевидно дремавшего милого старичка.

– А по вторникам у нас подают гусятину, – продолжил декан.

Сдумс приоткрыл один глаз и надавил на гудок.

– Та-да-да-дам! Свистать всех наверх! – торжествующе провозгласил он.

– Видите, о чем я? – спросил заведующий кафедрой. – Он и какой век-то на дворе не помнит.

Сдумс скосил на него черный, похожий на бусину глаз.

– Может, я и стар и, мм, выжил из ума, – сказал он, – но голодать не собираюсь.