Движущиеся картинки

…ощутил, как нечто холодное прикоснулось к его ноге. Как будто сквозь штанину просочилась вода с полурастаявшего ледяного кубика. Виктор попытался его проигнорировать, однако нечто отличалось явственной неигнорируемостью.

Он посмотрел вниз.

– Прошу прощения, – сказал Гаспод.

Глаза Виктора сфокусировались. А потом что-то снова притянуло их к экрану, на котором гигантская копия его самого целовала гигантскую копию Джин-джер.

Липкий холод возвратился. Виктор снова вернулся в чувство.

– Могу за ногу укусить, если хочешь, – предложил Гаспод.

– Я, э‑э, я… – начал Виктор.

– Очень сильно укусить могу, – добавил Гаспод. – Ты только скажи.

– Нет, э‑э…

– Говорил я: что-то предвещает. Предвещает, предвещает, предвещает. Лэдди лаял, пока не охрип, а его так никто и не услышал. Вот я и подумал: попробую-ка старую добрую методу с холодным носом. Ни разу еще не подводила.

Виктор огляделся. Все прочие зрители глядели на экран так, словно собирались оставаться на своих местах еще… еще…

Целую вечность.

Когда Виктор оторвал руки от подлокотников, на его пальцах заплясали искры; воздух был каким-то жирным – это ощущение даже у студентов‑волшебников очень быстро начинало ассоциироваться с крупными накоплениями магического потенциала. А еще в зале клубился туман. Вопреки здравому смыслу, он укрывал пол бледно-серебристыми волнами.

Виктор потряс плечо Джинджер. Помахал рукой перед ее глазами. Покричал ей в ухо.

Потом он попробовал расшевелить патриция, потом – Достабля. Тела их были податливыми, но всякий раз возвращались в прежнее положение.

– Это клик что-то с ними делает, – сказал Виктор. – Это точно клик. Но я не понимаю как

. Он же совершенно обычный. В Голывуде магией не пользуются. По крайней мере… обычной магией…

Он протолкнулся мимо неподвижных коленей, добрался до прохода и пробежал по нему сквозь щупальца тумана. Забарабанил в дверь картиночной будки. А когда ему не ответили – высадил дверь пинком.

Безам неотрывно смотрел на экран сквозь маленькую квадратную дырочку в стене. Световой ящик довольно щелкал сам по себе. Ручку никто не вращал. По крайней мере, мысленно поправил себя Виктор, никто видимый.

Издалека донесся грохот, и пол содрогнулся.

Виктор взглянул на экран. Эпизод был ему знаком. Он происходил как раз перед сценой Сожжения Анк-Морпорка.

В голове его кипели мысли. Что там говорят про богов? Они не существовали бы, если бы люди в них не верили? Это было применимо к чему угодно. Реальность – это то, что происходит у людей в головах. А сейчас перед ним были сотни людей, которые по-настоящему верили в то, что видели…

Виктор переворошил все, что валялось на верстаке Безама, в поисках ножниц или ножа, но ни того ни другого не нашел. А устройство все жужжало, перематывая реальность из будущего в прошлое.

Краем уха он уловил слова Гаспода:

– Получается, я мир спас, да?

Обычно мозг сотрясается от воплей самых разных мелких мыслей, требующих к себе внимания. Заткнуть их способна только чрезвычайнейшая из ситуаций. Вот она-то сейчас и происходила. И в тишине прозвучала одна-единственная ясная мысль, уже давно пытавшаяся быть услышанной.

Допустим, есть место, где реальность чуть тоньше обычного. И еще допустим, что в нем начнут заниматься чем-то, что истончает реальность еще сильнее. Книги тут не сгодятся. Даже обычный театр не подойдет, потому что в глубине души ты знаешь, что это сцена, на которой играют люди в смешной одежде. А вот Голывуд проникал через глаза прямиком в мозг. В глубине души ты считаешь, что все это правда. Клики на это способны.

Вот что скрывалось под Голывудским холмом. Жители древнего города использовали прореху в реальности для развлечений. А потом их нашли Твари.

А теперь жители Плоского мира делали это снова. Словно учились жонглировать горячими факелами на фабрике фейерверков. А Твари только этого и ждали…

Но почему это до сих пор происходит? Он же остановил Джинджер.

Пленка продолжала щелкать. Вокруг светового ящика как будто сгущался туман, скрадывая его очертания.

Виктор схватился за вращающуюся ручку. Поначалу она воспротивилась, а потом сломалась. Он осторожно спихнул Безама на пол, поднял его стул и обрушил на ящик. Стул разлетелся в щепки. Виктор открыл клетку в задней части ящика, вытащил из нее саламандр – но клик продолжал свой танец на далеком экране.

Здание вновь сотряслось.

«Тебе достается лишь один шанс, – подумал Виктор, – а потом ты умираешь».

Он стянул с себя рубашку и обмотал ею руку. А потом потянулся к сияющей полосе пленки и схватил ее.

Она порвалась. Ящик отбросило назад. Пленка принялась разматываться сверкающими спиралями, которые рванулись было к Виктору, но потом опали на пол.

Кликаклик… а… клик.

Бобины замедлились и остановились.

Виктор осторожно поворошил груду пленки ногой. Подсознательно он ожидал, что она бросится на него, будто змея.

– Ну что, мы спасли мир? – напомнил о себе Гаспод. – Мне бы очень хотелось знать.

Виктор взглянул на экран.

– Нет, – ответил он.