Движущиеся картинки

– Да, но мы их никогда не видим. Только кусочки, когда рукояторы их склеивают. Единственные клики, которые я видел, показывали на улице, на старой простыне, – объяснил Виктор.

– Значит, для вас это все в новинку? – спросил патриций.

– Не совсем. – Лицо у Виктора было серое.

– Очень интересно, – сказал патриций и продолжил не слушать Достабля. Свой пост он занял не благодаря тому, что его интересовало, как устроены вещи. Его интересовало, как работают люди.

Сидевший чуть дальше Солл придвинулся к дяде и уронил ему на колени небольшой завиток пленки.

– Это твое, – сладким голосом сообщил он.

– Что это? – не понял Достабль.

– Да понимаешь, я вдруг решил по-быстренькому проглядеть клик, прежде чем его покажут…

– Правда? – спросил Достабль.

– И, не поверишь, прямо посреди сцены с пылающим городом я обнаружил целых пять минут

с изображением тарелки ребрышек в Особом Арахисовом Соусе Харги. И я, конечно, знаю, откуда она там взялась. Но мне интересно почему.

Достабль виновато улыбнулся.

– Ну, я как подумал, – признался он, – если из-за одной маленькой картиночки люди бросаются что-нибудь покупать – только представь, что будет после пяти минут.

Солл не сводил с него сердитого взгляда.

– Ты ранил меня в самое сердце, – сказал Достабль. – Ты мне не поверил. Своему родному дядюшке. После того как я торжественно поклялся ничего больше не делать, ты мне не поверил? Ты огорчил меня, Солл. Я глубоко огорчен. Что сталось с честью?

– Думаю, дядюшка, ты ее загнал кому-то по де-шевке.

– Я очень сильно огорчен, – повторил Достабль.

– Но ты не сдержал слова, дядя.

– А это тут ни при чем. Это просто бизнес. А мы говорим о семье. Ты должен научиться доверять своим родным, Солл. Особенно мне.

Солл пожал плечами:

– Ну ладно. Ладно.

– Точно?

– Да, дядюшка. – Солл ухмыльнулся. – Приношу тебе торжественную клятву.

– Вот и умничка.

А между тем сидевшие на другом конце ряда Виктор и Джинджер в невыразимом ужасе взирали на пустой экран.

– Ты ведь знаешь, что сейчас будет, – прошептала Джинджер.

– Да. Кто-то начнет играть музыку в той яме в полу.

– Та пещера что, и правда была картиночным залом?

– Думаю, чем-то вроде, – осторожно сказал Виктор.

– Но ведь здешний экран – это просто экран. Он не… ну это просто экран. Та же простыня, только поприличнее. В нем нет ничего…

С другого конца зала донесся музыкальный залп. Под лязг и отчаянное шипение утекающего воздуха из дыры в полу медленно поднялась дочь Безама Каллиопа, атаковавшая клавиши небольшого органчика со всем энтузиазмом человека, у которого за спиной всего пара часов практики; ей помогали два мощных тролля, изо всех сил качавших мехи за сценой. Каллиопа была крепкой девицей, и с каким бы музыкальным произведением она ни сражалась, у того не было ни единого шанса.

Внизу, в партере, декан передал заведующему кафедрой пакетик.

– Возьми изюминку в шоколаде, – предложил он.

– Что-то они на крысиный помет похожи, – сказал заведующий кафедрой.

Декан пригляделся сквозь полумрак.

– А ведь это он и есть, – сказал он. – Это я минуту назад пакетик уронил, и ведь подумал еще, что их как-то слишком много.

– Тсс! – прошипела женщина с заднего ряда. Тощая голова Ветром Сдумса повернулась к ней, как примагниченная.

– У‑тю-тю! – захохотал он. – Еще два пенса – и подымем осла!

Стало еще темнее. Экран осветился. На нем появились быстро сменяющиеся цифры, ведущие обратный отчет.

Каллиопа сосредоточенно вгляделась в стоявшую перед ней партитуру, закатала рукава, отбросила с лица волосы и яростно атаковала что-то, в чем едва-едва угадывался старый гимн Анк-Морпорка[26].

Свет погас окончательно.

Небо мерцало. Это был совсем не обычный туман. Он источал аспидно-серебристое сияние и время от времени вспыхивал изнутри, как нечто среднее между «аврора кориолис» и летней молнией.

В той стороне, где лежал Голывуд, небо озарялось светом. Его было видно даже в переулке за «Реберным Домом» Шэма Харги, где парочка псов наслаждалась специальным предложением «Все-Что-Сможешь-Вы-удить-Из-Помойки-Бесплатно».

Лэдди поднял голову и зарычал.

– Я тебя не виню, – сказал ему Гаспод. – Я же говорил, что оно предвещало? Я разве не говорил, что там одни предвестья повсюду?

С его шерсти сыпались искры.

– Пойдем, – сказал он. – Надо предупредить людей. У тебя это отлично получается.

Кликакликаклика…

Это был единственный звук в зале «Одиоза». Каллиопа бросила играть и не сводила глаз с экрана.

Рты были распахнуты и закрывались лишь для того, чтобы прожевать горсти хлопнутых зерен.

Виктор смутно припоминал, что боролся с этим. Он пытался отвернуться. Даже теперь тихий голосок внутри головы шептал ему, будто что-то неладно, но Виктор не обращал на него внимания. Все было правильно. Он вздыхал вместе со всеми, глядя, как героиня пытается уберечь фамильную шахту в Абизумевшем Мире… Он содрогался при виде сражений. Он следил за сценой бала сквозь романтическую дымку. Он…