Двойня для Цербера

— Я тебя прощаю, — цежу сквозь сжатые зубы, — за то, что ты за ней хорошо приглядываешь. Но я все помню. Если решишь к ней под юбку залезть или еще раз ствол на меня наставишь, грохну, не задумываясь.

— Олег Владимирович, я бы никогда не посмел посмотреть на вашу женщину…Тем более на Агнию.

Прячет глаза. Тоже в нее втюрился. Понимаю Рафу в чем-то. Этот трогательный ягненок, который хлопает серыми глазками — искушение, мимо которого так просто не пройдешь. Впрочем, внутри нее бушует торнадо. Вон как подружку до кровавых соплей отделала. Это в Агнии и манит: тонкий стальной стержень в розово-зефирной оболочке.

Открываю дверь и выбираюсь из салона с железобетонной уверенностью встряхнуть это заведение так, что никому мало никому не покажется.

— Куда вы?

— Сиди здесь, а я к ней, — бросаю через плечо и тушу сигарету в автомобильной пепельнице.

Вхожу в воняющий хлоркой и болячками холл и иду к регистратуре.

— К вам девчонку привезли час назад. Блондинка. Зовут Агния Вересова. В обморок упала. Мне нужно ее увидеть прямо сейчас.

Бабка долго смотрит на меня поверх очков черепахи Тортиллы, а потом начинает рыться в бумажках. Я в нетерпении стучу пальцами по стойке.

— В гинекологии ваша Вересова.

— Где? — переспрашиваю я, обалдевший от ответа.

— В гинекологии, — повторяет тетка, поджав губы.

— Где это? — рявкаю так громко, что, кажется, меня услышал весь «Склиф».

— На третьем этаже, — бросает и вновь скрывается в своих бумажках.

Несусь к лестнице, не чувствуя под собой пола. Рефлексы тела опережают процесс осознания происходящего. Догадка впивается в мозг серпом и заставляет облиться горячим потом. Я так хотел, чтобы это произошло, а сейчас не верится, что ребенок уже на мази.

Преодолеваю пару пролетов, спотыкаясь о щербатые ступеньки, и влетаю в отделение. Ищу глазами хоть кого-нибудь, у кого можно узнать, где моя девочка.

Из палаты выходит тучная тетка в форме цвета гангрены и с капельницей на колесиках.

Бросаюсь к этой дохлой мухе, хватаю ее за плечи и трясу. Она смотрит на меня вылезшими из орбит глазами и не смеет даже пискнуть.

— Я девочку ищу. Агнию Вересову. Блондинка. Волосы длинные. В обморок упала. В какой она палате? — выплевываю скороговоркой.

— Не слышала, чтобы такую привозили, — бормочет она, под звяканье пузырьков на стойке.

— Мужчина, вы что тут устроили? — слышу строгий голос детсадовской воспитательницы за спиной. — Вам Вересова кто? Жена?

Отпускаю дрожащую толстуху и оборачиваюсь.

Передо мной стоит разукрашенная фифа в белом халате и на шпильках. Смотрит докторица недобро.

— Пусть жена, — огрызаюсь я. — Что с ней?

— Я завотделением. Пойдемте в мой кабинет. Расскажу, что с вашей Вересовой.

Она резко разворачивается, и мы топаем куда-то вглубь коридора. Докторша звонко цокает каблуками по кафельной плитке, а я иду за ней. Входим в небольшой кабинет, где за ширмой стоит «вертолет», вид которого только нагнетает важность момента.

— Садитесь, — указывает мне на стул перед своим столом, за который только что зашла.

Продолжаю стоять. Скрещиваю руки на груди в жесте отчуждения и с нажимом повторяю:

— Что с Агнией?

Достали своими ребусами. Пусть только попробует не отчитаться мне по ситуации с Асей.

Она тоже стоит и пялится, прощупывая меня взглядом. Не прошибешь сучку. Но ничего: я таких высокомерных стерв пачками нагибаю.

— Беременность. Четыре недели. У девки резус-фактор отрицательный, гемоглобин ниже плинтуса и угроза выкидыша. Вместо того, чтобы здесь цирк устраивать, строя из себя заботливого мужа, лучше бы обращались с ней нормально.

— Не понял? — офигеваю от такой наглости.

— А я поняла, почему девочка вся синяя. Все бедра в синяках, колени разбиты, кровоподтеки на шее и груди.

— Так мы любим жесткий секс, и все по согласию, — заявляю, не тушуясь.

Она понятия не имеет, с кем связалась. Ни пристыдить, ни уж тем более пугнуть меня не получится. По хер на предъявы. Агния в положении, а на остальное насрать.

— Ага, знаю я таких любителей жесткого секса, — ухмыляется она. — В общем, папаша, недоразумение мы можем решить без полиции, но если беременность желанная, трогать ее больше нельзя. Ваши любимые дела чреваты кровотечением. И если оно откроется, то не факт, что хотя бы ее спасем. А еще питаться вашей Агнии надо получше и стресс исключить.

— Решим, — я достаю из кармана портмоне и вытаскиваю всю наличку, что там есть. Бросаю ей на стол.

Тетка блестящими глазами смотрит на щедрую россыпь красных купюр и молча сгребает их в ящик стола. Вопрос решен.

— Пойдемте, — сразу смягчается врачиха и деловито идет к двери. — Она в порядке, стабильна, но единственное, что с ней можно делать, — это целовать в живот. Всё. Если беременность нежеланная, то лучше сразу абортировать и не рисковать.

— Понял про питание и стресс, — киваю я, с трудом укладывая в башке происходящее. — Никаких абортов. Сохраняем беременность. Родит — я тебя озолочу.