Дворец утопленницы

Поднявшись с кровати, она медленно приблизилась к трубке. Металл был обжигающе ледяным на ощупь. Прижимаясь к нему ухом, Фрэнки прислушалась, уверенная, что вот-вот различит мольбу о помощи. Затем повернулась и припала к раструбу ртом, ощущая на языке кровяной привкус меди.

– Гилли? – хрипло прошептала она, шевеля растрескавшимися губами. – Гилли, вы там?

Ровно мгновение стояла тишина, а затем из трубки раздался звук – свист, с нарастающим ужасом поняла Фрэнки, – и она отпрянула, оступилась, упала, лодыжку обожгло болью. Она выругалась и, не обращая внимания на протестующее сухожилие, снова подкралась к трубке. Недавние страх и смятение сменились чем-то новым – уверенностью, что во дворе ее действительно караулит некая сущность, неважно, облеченная плотью или бестелесная. Призрак. Эхо. Но точно не Гилли. Нет, Гилли исчезла навсегда, сгинула в мутной воде. Но что-то осталось. Напоминало о себе ранами на руке, царапинами от ногтей. Фрэнки вспомнила о моэке, которые становились мягкими в воде, и побледнела при мысли о том, что ледяные прикосновения лагуны размягчат тело Гилли, сделают одутловатым, пастозным.

Она спустилась в пиано нобиле. Отыскала в одном из кухонных шкафов полотенце, вернулась в спальню и заткнула раструб. Но все равно слышала хриплое дыхание – ветра ли, дождя ли, того ли, что взывало к ней с глубины. Закрыв руками уши, она завыла, заголосила так пронзительно, что вопль этот наверняка разнесся по всему стремительно уходящему под воду острову.

Глава 20

Дождь перестал на следующий день.

На улице Фрэнки расспрашивала прохожих, карабинеров, всех, кто готов был что-то рассказать и знал хотя бы пару слов по-английски, а те отвечали, что ночью вода отступила. Наконец-то ушла с сильным отливом, оставив после себя изуродованный город. Стены в черных пятнах. Мусор на каждом углу: стулья, вымокшие матрасы, мертвые крысы, а порой и голуби. Последнее особенно удивляло Фрэнки: почему же они не улетели? Зачем вообще иметь крылья, если те не спасают в трудную минуту? Пострадали магазины, целые здания. Вода уничтожила все, что располагалось на нижних этажах. Электроснабжение до сих пор не восстановили. Раны от этого наводнения затянутся не скоро.

Выйдя утром из палаццо, Фрэнки несколько часов бродила по городу, не зная, куда идти, что делать. Тела во дворе не оказалось. Она обыскала каждый уголок, спустилась по ступенькам у ворот, огляделась, стоя по щиколотку в грязной, вонючей воде. Затем зажмурилась, вздохнула с облегчением и ровно на секунду позволила себе поверить, что события вчерашнего дня были игрой воображения. Ночным кошмаром. Но, открыв глаза, тут же уцепилась взглядом за раны на предплечье, оставленные ногтями Гилли. Пластыри успели отклеиться, обнажилась воспаленная, изодранная кожа. Неопровержимое доказательство.

Тогда Фрэнки отправилась в город. Без конца сворачивала из одного переулка в другой, желая быть поближе к людям, к жизни, убедиться, что сама еще жива, а не канула вместе с Гилли в разлившиеся воды Венецианской лагуны.

Через пару часов бесцельных скитаний она вышла к «Даниэли». Первое потрясение потихоньку уступало место панике: что я натворила, что со мной будет? Фрэнки не была глупа и понимала, что с рук ей это не сойдет, но, быть может, получится хотя бы отсрочить расплату.

В фойе отеля было пустынно. Без электричества там царил полумрак, красные ковровые дорожки и золоченые завитушки смотрелись тоскливо и обыденно. Будто все чары рассеялись. В воздухе висела затхлая вонь – сюда наводнение тоже добиралось. Фрэнки подошла к стойке и тронула звонок, смутно удивившись, что он еще на месте – приколочен, что ли? Он тоненько звякнул, и через пару мгновений из-за соседней двери показалась голова коридорного, вид у него был загнанный.

– Sì?

Фрэнки через силу растянула губы в улыбке и спросила, говорит ли он по-английски. Тот покачал головой, но затем сказал:

– Да, может быть, чуть-чуть.

Она с облегчением выдохнула, радуясь, что консьержа на месте нет, а коридорный, совсем еще мальчик, явно растерян и перепуган, как и большинство прохожих, попадавшихся ей по пути.

– Прекрасно, – начала она. – Понимаете, я потеряла ключ. Все кругом затопило, а я…

Фрэнки умолкла на полуслове, широко распахнула глаза, изо всех сил изображая невинную овечку. Коридорный глядел участливо. Может, оттого что оба они, пусть и видели друг друга впервые в жизни, только что пережили стихийное бедствие. Так или иначе, после секундного замешательства он повернулся к висящим на стене ключам, трогать которые ему, вероятно, запрещалось под страхом сурового наказания. Впрочем, день сегодня был исключительный – так, по-видимому, рассудил и коридорный, протянув руку за ключом.

– Какой номер? – спросил он.

Фрэнки запнулась. Щекотливый момент.

– Триста четвертый, – ответила она уверенно. – Хотя нет, секунду… – Она сконфуженно поморщилась. – Вечно у меня все из головы вылетает.

Что-то подобное наверняка сказала бы Гилли. Будь она еще жива.

Лицо у коридорного сделалось озабоченное.

– Имя?