Читаем Дженни Герхардт полностью

This was all very well, but now Kane was entering upon a new phase of his personal existence-in a word, there was Jennie.Все это было прекрасно, но теперь в личной жизни Лестера началась новая эпоха - короче говоря, теперь появилась Дженни.
He was conscious as he rode toward his home city that he was entering on a relationship which might involve disagreeable consequences.Возвращаясь в родной город, он сознавал, что эта связь сможет повлечь за собой неприятные последствия.
He was a little afraid of his father's attitude; above all, there was his brother Robert.Он побаивался того, как отнесется к этому отец; а главное приходилось думать о брате.
Robert was cold and conventional in character; an excellent business man; irreproachable in both his public and in his private life.Роберт был человек холодный и педантичный, образцовый делец, безупречный и в общественной и в личной жизни.
Never overstepping the strict boundaries of legal righteousness, he was neither warm-hearted nor generous-in fact, he would turn any trick which could be speciously, or at best necessitously, recommended to his conscience.Никогда он не преступал строго установленных границ узаконенной добропорядочности, не отличался ни отзывчивостью, ни великодушием и в сущности способен был на любое мошенничество, которое мог бы для себя оправдать каким-нибудь благовидным предлогом или хотя бы необходимостью.
How he reasoned Lester did not know-he could not follow the ramifications of a logic which could combine hard business tactics with moral rigidity, but somehow his brother managed to do it.Как он при этом рассуждал, Лестеру было неясно, - он не мог проследить всех ухищрений логики, примирявшей жесткие приемы дельца со строжайшими правилами морали, - но Роберт как-то умудрялся сочетать одно с другим.
"He's got a Scotch Presbyterian conscience mixed with an Asiatic perception of the main chance." Lester once told somebody, and he had the situation accurately measured."Он проповедует, как шотландец-пресвитерианин, и чует поживу, как азиат", - однажды сказал кому-то Лестер про брата, и это было совершенно точное определение.
Nevertheless he could not rout his brother from his positions nor defy him, for he had the public conscience with him.И, однако, он не мог ни сбить Роберта с его позиций, ни вступить с ним в спор, ибо на стороне брата было мнение большинства.
He was in line with convention practically, and perhaps sophisticatedly.Роберт поступал, а пожалуй, и рассуждал именно так, как принято.
The two brothers were outwardly friendly; inwardly they were far apart.Внешне братья были в самых дружеских отношениях, внутренне - глубоко чужды друг другу.
Robert liked Lester well enough personally, but he did not trust his financial judgment, and, temperamentally, they did not agree as to how life and its affairs should be conducted.Роберт в общем относился к Лестеру неплохо, но не доверял его способности разбираться в финансовых вопросах. К тому же братья были слишком разными людьми, чтобы одинаково смотреть на жизнь.
Lester had a secret contempt for his brother's chill, persistent chase of the almighty dollar.Лестер втайне презирал брата за то, что тот посвятил себя хладнокровной, упорной погоне за всемогущим долларом.
Robert was sure that Lester's easy-going ways were reprehensible, and bound to create trouble sooner or later.А Роберт был убежден, что легкомыслие Лестера предосудительно и доведет его рано или поздно до беды.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Французский язык с Франсуазой Саган. Здравствуй, грусть / Françoise Sagan. Bonjour, tristesse
Французский язык с Франсуазой Саган. Здравствуй, грусть / Françoise Sagan. Bonjour, tristesse

 "Здравствуй, грусть" - роман, с которого началась ранняя и стремительная творческая дорога великой Франсуазы и который так же, как и полвека назад, расходится огромными тиражами и зажигает сердца миллионов читателей во всем мире. Невиданный успех этого романа принес Франсуазе Саган престижную литературную премию Критиков, а также всемирную известность и богатство. По словам самой писательницы, "эта искренняя и откровенная книга в равной степени проникнута чувственностью и чистотой, той взрывоопасной смесью, что сегодня волнует так же, как вчера. От нее веет непринужденной естественностью и той совершенно бессознательной жизненной энергией, которой нас одаривает уходящее детство".  Книгу адаптировала Ксения Кузьмина  Текст адаптирован (без упрощения текста оригинала) по методу Ильи Франка: текст разбит на небольшие отрывки, каждый и который повторяется дважды: сначала идет французский текст с «подсказками» — с вкрапленным в него дословным русским переводом и лексико-грамматическим комментарием (то есть адаптированный), а затем — тот же текст, но уже неадаптированный, без подсказок. Начинающие осваивать французский язык могут при этом читать сначала отрывок текста с подсказками, а затем тот же отрывок — без подсказок. Вы как бы учитесь плавать: сначала плывете с доской, потом без доски. Совершенствующие свой французский могут поступать наоборот: читать текст без подсказок, по мере необходимости подглядывая в подсказки.   Запоминание слов и выражений происходит при этом за счет их повторяемости, без зубрежки.   Кроме того, читатель привыкает к логике французского языка, начинает его «чувствовать».   Этот метод избавляет вас от стресса первого этапа освоения языка — от механического поиска каждого слова в словаре и от бесплодного гадания, что же все-таки значит фраза, все слова из которой вы уже нашли.   Пособие способствует эффективному освоению языка, может служить дополнением к учебникам по грамматике или к основным занятиям. Предназначено для студентов, для изучающих французский язык самостоятельно, а также для всех интересующихся французской культурой.   Мультиязыковой проект Ильи Франка: www.franklang.ru

Илья Михайлович Франк , Ксения Кузьмина , Франсуаза Саган

Языкознание, иностранные языки