Его дикое проклятие

– Я этого боялся. Калейя любит Кеппох, и она неплохой правитель по сравнению с теми, кто возглавлял страну до нее. Она относится к своим последователям, как честная и справедливая княгиня. Впрочем, у нее очень своеобразное представление о справедливости. Она считает, если она может доказать, что сильнее другой страны, то вправе эксплуатировать ее до последней капли крови.

Я прикусила губу. Наверное, сестра Аларика всегда была такой – так ее воспитал отец. Уже ребенком она была в состоянии обмануть брата и использовать его. И само то, что ей это удалось, подтверждало в ее глазах право так поступать.

– Не понимаю, почему Истинная королева все это допускает, – вслух рассуждала я.

Йеро горько рассмеялся:

– Думаю, Королева будет рада, если Эшриан падет. Вечные склоки тамошнего герцогского рода для нее источник сплошных неприятностей.

Я удивленно посмотрела на него:

– Я этого не знала. Почему?

– Эшрианский герцог прячет в своих владениях магов, которых он давно уже должен был бы выдать Королеве. Она сама не развяжет войну, но явно будет не против, если Калейя сделает за нее грязную работу. – Он осуждающе покачал головой. – Что ж, как обычно. Ты заметила ее?

– Фемаршала? – С неприятным ощущением я проследила за его взглядом. Вероятно, ее солдаты представляли бо́льшую опасность, чем кеппоханские всадники. Они выглядели непримечательно, как обычные люди. Но Алсьяна-Дэра сделала их бессмертными, и они уже столетия сражались за фемаршала. Каждый из них был полон ненависти и жажды мести и опытен в сражениях.

– Собственно, я не про фемаршала. Посмотри внимательней: кеппоханка на серой кобыле.

Я прижала руку ко рту, чтобы не закричать. Эта всадница, то и дело поворачивавшая свою лошадь то направо, то налево, была Вика!

– Что это должно означать? Вика же не предала нас?

– Не знаю, – бесцветным голосом сказал Йеро.

Нет, решила я. Наверное, Вика в плену. Было непохоже, судя по ее мовлэ и подведенным черным глазам, контрастировавшим с золотистыми волосами, но тот, кто знал Вику, понимал, что она никогда не будет выглядеть как пленница. Даже в невидимых цепях, созданных ее матерью.

Калейя широко размахнулась и бросила третий камень. Сразу же после этого дверь отворилась. Из нее вышли четыре стражника. Среди них я узнала Кадиза. Его лицо было жестким и закрытым. Следом шел мой отец, и я тут же поглубже натянула капюшон, хотя мы стояли достаточно далеко, чтобы он и так не смог меня разглядеть. Следом за отцом шли верховный министр и Десмонд, а затем еще стражники.

– Подойдите ближе, – сказал отец Калейе. – Подойдите ближе ко мне, и вы получите мой ответ на ваше требование.

– Ей нужны тысячи послушных работников, – прошептал мне Йеро. – Каждое полнолуние.

Я в ужасе задержала дыхание.

Калейя поднялась на крыльцо – одна и совершенно беззащитная. Прошла между охранниками к моему отцу, словно отвечая на дружеское приглашение.

Повисла мертвая тишина, которую нарушали лишь гул барабанов и отдельные выкрики кеппоханцев. Немийцы застыли неподвижно. Все понимали, что князь никогда не простит Калейе такого оскорбления. Он явно предложил ей подойти только для того, чтобы схватить – возможно, чтобы устроить над ней суд прямо здесь и сейчас. И также все понимали, что тогда разверзнется ад.

– Вот, – прошептал мне Йеро и сунул что-то мне в руки. – Только на случай, если все пойдет уж слишком неприятно.

Не глядя, я распознала магический кинжал, который однажды уже использовала в сражении. Тогда его магия была еще чрезмерна для меня, как и в детстве, когда я ранила Йеро.

Однако теперь я ощущала переливающиеся цвета магии, касаясь его рукояти, и без усилий держала ее под контролем.

– Ты сохранил его?

– Ты многому научилась, – произнес Йеро и коротко улыбнулся мне. – По крайней мере, узнала достаточно, чтобы самой носить его. Для меня было честью сохранить его для тебя.

Я ничего не понимала и растерянно смотрела на светящийся клинок. Казалось, что в нем отражается зеленый цвет моих глаз.

– Твоя мать, – произнес он, и только спустя один удар сердца я в полной мере осознала смысл его слов. – Она отдала его мне, когда я стал телохранителем Вики, и попросила меня присмотреть за тобой, не вызывая ни у кого подозрений.

Я ухватилась свободной рукой за шею и ощутила тихое, едва заметное гудение моей каменной бусины. Другая рука теперь ощущала то же самое. Я вспомнила, как заболела, когда отдала бусину Вике. И тогда поняла.

– Йеро? Ты не помнишь, моя мама тогда уже была больна?

Он покачал головой:

– Мы не очень много общались. И я так никогда и не узнал, почему она мне настолько доверяла. Мне жаль, что я ее подвел.

Я положила ладонь на его щеку, ощутила грубую щетину:

– Вовсе нет. Мама точно знала, что ты никогда не оставишь в беде ее. Или меня.

– Магия в этом кинжале – она принадлежала ей, верно?

Я погладила его по щеке, провела рукой по подбородку и шее, пока кончики пальцев не коснулись выпуклого шрама у него на затылке.

– Думаю, да. Нет… Я знаю. Я чувствую это.