Эльдар Рязанов

Сценарий, как и рассчитывал Рязанов, не вызвал ни на «Мосфильме», ни в Госкино никаких нареканий: можно было смело приступать к экранизации. Постановка обещала быть не менее пышной и дорогой, чем «Гусарская баллада»: на студии принялись строить декорации, шить костюмы, Андрей Петров начал работу над музыкой и песнями на стихи Ростана.

Сам Рязанов приступил к кинопробам. Костюм образца XVII века, парик и знаменитый выдающийся нос Сирано де Бержерака примеряли на себя Андрей Миронов, Сергей Юрский, Олег Ефремов, Игорь Кваша, Михаил Волков, Виктор Костецкий… Многие претенденты Рязанову вроде бы нравились, но именно на стадии кинопроб он почувствовал какое-то смутное беспокойство: нет, нет, что-то не то делаю… Как раз тогда ему пришла в голову блестящая, на его взгляд, мысль, что поэта де Бержерака должен сыграть не актер, а именно поэт, коллега ростановского героя (существовавшего, как известно, и в реальности).

Уже когда эта идея прочно овладела Эльдаром, он случайно встретился с Владимиром Высоцким.

— Эльдар Александрович, — обратился к режиссеру Высоцкий, — я слышал, вы собираетесь экранизировать «Сирано де Бержерака». Не устроите ли мне кинопробы на эту роль?

Рязанов растерялся: впервые в его практике актер так откровенно напрашивался сниматься. Но он прямо сказал Высоцкому, которому очень симпатизировал:

— Видите ли, Володя, я планирую доверить эту роль не актеру, а поэту.

Впоследствии Рязанов клял себя за эту неосторожную фразу, но в то время ему действительно были незнакомы стихи Высоцкого, за исключением его ранних блатных песен, в которых он при всем желании не мог увидеть ростки подлинной поэзии.

Высоцкий, впрочем, не обиделся, а только застенчиво заметил:

— Я ведь тоже пишу стихи.

В конце концов Владимир тоже прошел фото- и кинопробы на роль, но Рязанов провел их без всякого расчета, просто чтобы не обидеть артиста. К тому времени Эльдар Александрович уже наметил того единственного человека, которого хотел снимать в этой роли. Им был прославленный поэт Евгений Евтушенко.

Однако на первых пробах Евтушенко чуть было не разочаровал Рязанова по понятной причине своего актерского непрофессионализма. Евгению можно было только посочувствовать, ведь режиссер подобрал ему партнеров из числа по-настоящему сильных актеров: Роксану должна была сыграть Людмила Савельева, друга Сирано Кристиана — Евгений Киндинов, бержеракского же врага графа де Гиша — Александр Ширвиндт, капитана гвардейцев-гасконцев — Валентин Гафт.

Спустя годы Евтушенко не постеснялся написать о своем фиаско на кинопробах:

«— Старина, оказывается, ты краснеешь!.. — с невеселым изумлением, но стараясь хоть чуть-чуть развеселить себя и меня, воскликнул Эльдар Рязанов. Дело было в 1969 году, когда он пригласил меня попробоваться на роль Сирано де Бержерака в своем новом фильме.

То, что я непоправимо краснею, выявилось, когда на репетициях моя партнерша Людмила Савельева гладила меня по руке, на которой якобы красовались шрамы прославленного забияки-дуэлянта. Все репетиции в мосфильмовских комнатах с треском проваливались, я был зажат, стреножен. Я не привык иметь дело с партнерами, ибо чтение стихов на эстраде — это работа одинокая. Рязанов совсем поскучнел, скис и потерял надежду. Я взмолился, чтобы он меня отпустил, и Рязанов дал мне последний шанс — снять на кинопленку сцену в трактире, сделав мне полный грим и одев меня в игровой костюм. Я хорошо выбрал нос — не клоунский, а орлиный, — красивый, но просто слишком большой. Когда я впервые встал в мушкетерских ботфортах на землю напротив кинокамеры и она заработала, я вдруг впервые ощутил легкость, свободу, стал себя вести естественно, будто в какой-то другой жизни был дуэлянтом точно в таких ботфортах. Рязанов расцеловал меня — в его глазах воскресли огоньки азарта.

— Старина, я, кажется, не обманулся…»

С этого дня Рязанов окончательно укрепился в своем убеждении, что хочет снимать в этой роли только Евтушенко и никого другого. Это и погубило картину.

Подготовительный период проходил плодотворно, и ничто не предвещало катастрофы. Все рухнуло примерно за месяц до начала съемок. В июле 1969 года на «Мосфильм» пришла адресованная директору студии телефонограмма от зампредседателя Госкино Владимира Баскакова: «Работа над фильмом „Сирано де Бержерак“ с Евтушенко в главной роли невозможна. В случае замены исполнителя главной роли на любого другого актера производство можно продолжать. Если же режиссер будет упорствовать в своем желании снимать Евтушенко, фильм будет закрыт. Прошу дать ответ через двадцать четыре часа».

Рязанов был уязвлен, подавлен, чрезвычайно огорчен и одновременно взбешен безапелляционным тоном данного указания. Отступать не хотелось уже поэтому, но главным образом по той причине, что у Эльдара Александровича не было никакого желания снимать этот фильм с каким угодно актером вместо поэта. Через сутки в кабинете директора Сурина режиссер твердо заявил:

— Заменять Евтушенко не стану. Можете закрывать картину.

И ее без всяких разговоров закрыли в один момент.