Эльф среди людей

Форност – не просто город Артедайна, Аранарта, Арведуи и всех прочих. Не просто город Арнора. Он – город Нуменора!

И – он отдан ветрам и воронью.

– Хэлгон, Форност возродится! Я не знаю, что я должен буду сделать, но я… я всё сделаю для того, чтобы он снова был жив!

– Обязательно сделаешь, – совершенно серьезно кивнул эльф.

Путь от Форноста до Аннуминаса занял неделю. Будь эльф один, он бы прошел вдвое быстрее, но с Арагорном – шагом обычного человека, не иначе. И дело не в детских ногах. Просто принц должен увидеть страну, которая когда-то была его. Увидеть, что с ней сделал Моргул.

Пусть идет и думает не об уставших ногах, а об этих каменных скелетах домов вокруг.

Пусть учится ненависти.

Настоящей. Холодной. Спокойной.

Пусть ненавидит кого надо – и за что надо. Не того, кто убьет твоего друга (убьют, малыш, и не одного убьют…), а того, кто уничтожил твою страну.

Пусть поймет, что значит, когда в пещерах говорят «Мы – Арнор». Смысл собственного имени поймет!

Что это всех клятв сильнее. Не будет никаких клятв, потому что нет ни на синдарине, ни на квэнья, ни на Всеобщем таких слов, которые бы вместили веру, что однажды эти поля снова заколосятся. Отчаянную, безумную веру-эстель.

Ненависть и эстель – одно, Арагорн. Как два лезвия одного клинка.

Ты теперь знаешь это.

Ты теперь сам станешь таким клинком.

Дорога уже второй день неспешно петляла по левому берегу Барандуина, то приближаясь к его темным водам, то отдаляясь от них за холмы и перелески. Видно было, что те, кто прокладывал этот путь, заботились не о быстроте, а о том, чтобы тяжело груженые возы шли ровно, без подъемов и спусков. Когда Эру создавал время – он создал его достаточно, а вот хлопоты с поклажей на уклоне человек создает себе сам, если он глупый, ну а эту дорогу строили умные, очень умные люди.

Арагорн несколько раз спрашивал Хэлгона, как они переправятся через реку, эльф уклончиво отвечал «не тревожься», ровная дорога из удобной превращалась в невыносимо скучную, и из-за этого совершенно незаметным оказался мост, который…

– Мост! Хэлгон, смотри, там мост!! Настоящий, каменный!

Эльф кивнул. Мальчишка помчался рассмотреть это чудо.

– Он эльфийский, да? Его эльфы строили? Как Последний, который на Седой? Сколько ему веков? Или… тысячелетий?

– Прежде всего, строили его люди. Две тысячи лет ему точно; думаю, он ровесник Аннуминаса, это ведь королевский тракт.

– И он уцелел… – восторженно выдохнул мальчик.

– Отчего бы ему и не уцелеть? – пожал плечами эльф. – Последнюю тысячу лет им никто не пользуется, а про наводнения и ледовые заторы на Барандуине я не слышал ни разу.

– И… – Арагорн чуть подумал, переживая всё, что узнал за последние дни, – ты им уводил Аранарта к Кирдану?

– Нет, мы шли через Хоббитанию.

– Но там мост караулил Моргул?! – взвился мальчишка.

Нолдор усмехнулся:

– Кто тебе сказал, что Моргул не караулил и этот мост? Да, его нет на картах и тракта нет, потому что они много веков никому не нужны, но Моргул наверняка знает про него.

Мальчик задумался.

– Пойдем, – решительно сказал Хэлгон. – Если ты не будешь стоять, то завтра к вечеру мы придем в Аннуминас.

…он был как лес, только из камня. Словно Яванна когда-то взглянула на берега Сумеречного озера, улыбнулась – и по воле Владычицы здесь выросли высокие, выше легендарных меллорнов, самые высокие в Средиземье ели. Но Ауле решил, что век елей слишком краток для их красоты – и оборотил их в камень.

Мальчик бродил между древними зданиями, уносящимися ввысь стрельчатыми арками, тонкими колоннами, заостренными фронтонами, башенками со шпилями. Свет лился из островерхих окон, в которых всё еще стояли каменные рамы… только вот трех других стен у дома не было. Ряды арок древнего дворца – но снова не уцелели стены, так что можно пройти и под аркой, а можно – и там, где была стена.

Как такое может быть?

Как арка, тонкая как кружево, парящая в воздухе как паутинка, – как она может оказаться долговечнее стены?

Арагорну хотелось плакать.

Он сдерживался – слезы недостойны наследника Элендила, но глаза всё равно были влажными.

Форност был городом о войне и мести, о ненависти… и о любви, конечно, но о любви простой, понятной, теплой. Так люди любят друг друга.

Аннуминас ничего не знал о войне. А если и знал, то о войне безумно далекой, непостижимой для смертных. Что заставляло эльфов воевать? какая сила побудила Гил-Галада вывести величайшую из эльфийских армий и отдать жизнь за людей?..

Аннуминас не желал ничего знать о войне. Он был городом о мудрости и красоте, но не человеческой, он был городом о том, что эльфы рядом и что за право говорить на синдарине и знать квэнья можно отдать жизнь точно так же, как эльф погибнет за людей.

Можно было клясться возродить Форност, потому что для этого нужно понятно что – победить Моргула. Непонятно, как его победить, но это уже другое…