Эльф среди людей

– И нас, – откликнулся нолдор. – Если мы сейчас поторопимся назад, то успеем уйти раньше, чем стаи начнут сбиваться.

– А если найдем еще одно-два логова? – подался вперед Арагорн.

– Тогда у тебя будет шанс начать учиться призывать силу Владыки. Ты готов к этому?

Они возвращались, и Хэлгон сказал, как об очевидном:

– Наш след возьмут. Мы поводим их петлями, время собраться у тебя есть.

– Но как? Я помню то, что ты пел…

– Зато я нет. Это были просто слова.

– Тогда как, Хэлгон?!

– Спроси у своего сердца. Ты взываешь к Владыке, не я.

– А как я пойму, что нашел отклик?

– Так же, как учился мечу. Когда делаешь правильно, чувствуешь это.

A súle, mana i nalláma i rómo?

Ветер, где эхо Рога?

Ветер, ты мчишь от моря до Мглистых гор и обратно, в твоих потоках парят орлы, вестники Манвэ, ты сметаешь паутину лиходейских чар и черного отчаянья, ты в предвечные времена разносил глас Валаромы, а сейчас подхватываешь эхо наших рогов.

Ветер, где эхо Рога? – и ветер выдохнет «Верность».

A oroni, mana i nalláma i rómo?

Горы, где эхо Рога?

Горы, вы словно резцом рассекли наши равнины, гордо взирая с высот на слабых. Вам ли не помнить, как пел Валарома и звенели копыта Нахара? Словно игроки мяч, перекидывали вы эхо, отовсюду обрушивая его глас на тварей!

Горы, где эхо Рога? – и горы грянут «Стойкость».

A síri, mana i nalláma i rómo?

Реки, где эхо Рога?

Барандуин и ты, Сероструй! Сгинувшие Сирион и Гелион! Далекий Андуин, река судеб Гондора! В ваших струях – песня Ульмо, и ни в прошлом, ни ныне не подвластны они вражьему колдовству. Ульмо и Оромэ – вот два Валара, что не оставляли Срединные Земли, даже когда за Пелорами засиял Валинор.

Реки, где эхо Рога? – и реки ответят «Упорство».

A nandi, mana i nalláma i rómo?

Долины, где эхо Рога?

Долины, тяжелодышащая грудь Арды, где укутавшаяся в леса, где доверчиво открытая ветрам, где защищающаяся скальниками. Наша земля, и вода в заводях черна от дунаданской крови, и ушедшей, и уйдущей в нее. Наши рога – отзвук Валаромы, мы сами – искры копыт Нахара, сила Владыки – в нас.

A nandi, mana i nalláma i rómo? — nandi quétar "Vala".

Долины, где эхо Рога? – долины промолвят «Сила».

Арагорн не помнил схватки.

Только начало, когда Хэлгон крикнул ему «На скальник!», а потом…. он не видел варгов, он чувствовал их, как чувствуешь пиявку, если она всосется в твое тело. Эти твари были уродливыми мерзкими пиявками на теле Арды, их надо было стряхнуть, раздавить, уничтожить…

Он это делал, как мог.

…Хэлгон разжег огонь, свернул котелок из бересты, вскипятил воды, бросил туда горсть сосновых игл: не самый вкусный напиток, но сейчас будет кстати. Арагорн, дрожа как в ознобе, стал пить это варево.

Юноша потихоньку оживал, хотя был бледен и очень слаб. Сил идти не было.

– Тебе шкура нужна? – спросил нолдор.

– Шкура?

Внизу лежали мертвые варги. Убиты они были стрелами эльфа, но видно, что не осмелились приблизиться. Песнь задержала и ослабила их.

– Шкура… не знаю. Нет… – зубы юноши застучали, и он отхлебнул питья, пока горячее. – Шкуру носят, если один на один, а я… нет.

Нолдор пожал плечами: нет – ну и отлично, меньше хлопот.

Да и держаться подальше он хотел от тех, кто носит волчьи шкуры.

* * *

Шли годы, складывались в десятилетия.

На поселки больше не нападали, но каждый дунадан от двухлетнего малыша знал: волколаки когда-нибудь обретут новые тела. День гибели может придти снова. Через неделю. Через год. Через двести лет. Готовым нужно быть сейчас.

Вороны-разведчики были большим подспорьем на границе. Ручные, вырастившие птенцов, с желтых клювов привыкших прилетать к людям. Иные так и дружили семьями: семья дунаданов – семья воронов.

Варги… их становилось меньше, но они перенимали волчьи повадки. Время, когда логово охраняла только самка, безысходно ушло в прошлое. Теперь там ждало несколько самцов, а иногда и другие самки, из тех, что сами без детенышей. Каждая весна забирала жизни дунаданов. А вернувшиеся приносили волчьи шкуры – то на себе, как плащ, то на покрытых шкурой рогатинах несли раненого.

Арагорн стал совсем взрослый, превратился в молодого красивого мужчину. Уроки Хэлгона пошли ему впрок, логова варгов он чуял, как никто, так что ходить они с эльфом давно стали порознь: неразумно держать вместе двух лучших бойцов. Сколько-то раз, сначала вместе с нолдором, а потом и без него, сын Аравира прибегал к Песни: хоть и ненадежное оружие против варгов, но когда с тобой хороший лучник, а ты сосредоточен так, что не видишь схватки, – жизни оно спасет.

Спустя полвека с той страшной осени война заметно обмелела. Они всё-таки повыбили варгов.

Уцелевшие полагались уже не на зубы и когти, а на хитрость – их логова было не найти, или они были в орочьих землях. Весной охотники всё чаще возвращались с пустыми руками.

А волчьи стаи на Пустоземье оказывались именно волчьими: зверям снова стало где охотиться.

– Я скоро женюсь, – сказал Арагорн.

На влюбленного он походил примерно как заяц на орешник.

– Раудрес? – нахмурился Хэлгон.

– Ну да.

– Но ты не любишь ее, – негромко возразил нолдор.

Дунадан пожал плечами:

– Полюблю. Потом.

– А она тебя?