Эльф среди людей

Хэлгон знал ответ, но всё-таки не мог не спросить.

– И она. Потом.

– Но сейчас?

Арагорн посмотрел на нолдора с искренним непониманием:

– А зачем? У нас всё впереди.

Ответом ему был столь же растерянный взгляд. Сейчас человек и эльф говорили на разных языках.

Арагорн отвернулся к лесу и заговорил, с трудом подбирая слова, будто действительно – на чужом наречии.

– Она мудрая… и сильная. Она добрая… я знаю, это незаметно, но… это так. Она будет прекрасной матерью… наши дети будут знать, что она очень-очень добрая… на самом деле. И она… она красивая. Когда улыбается. Ты же ее видел.

– Да, видел. – Хэлгон не скрыл глубокий вздох.

Он не только видел Раудрес, но и немало разговаривал с ней: она по праву считалась одним из лучших знатоков древних сказаний, и живой участник тех событий был для нее находкой. Где Арагорн разглядел в ее характере доброту, нолдор не ведал: у этой девушки нрав был резким, молва о ней – не лучшей (иные шепотом сравнивали ее с горным троллем), ее лицо не отличалось ни правильностью черт, ни миловидностью, хотя глубокий ум и вдохновенные глаза, когда она говорила о древности, делали ее действительно много красивее обычных дев. Улыбается? Ну, может быть и улыбается. Арагорну виднее.

Дунадан ответил на этот вздох холодно:

– Ну и потом, я выбираю не только жену, но и помощника. Когда я стану вождем, в мое отсутствие она…

– Мне рассказывали, как Хеледир стремилась править вместе с мужем, да и ее невестка. Но и Риан была просто женой, и твоя мать тоже.

Арагорн повернулся к нему, присел на корточки, как в детстве, заглянул в лицо:

– Хэлгон. Но почему? Я думал, ты будешь рад за меня, а ты…

– Я не понимаю.

– Чего? Мы с Раудрес так хорошо всё решили, летом мы поженимся…

– Ты счастлив? – чуть прищурясь, спросил нолдор.

Арагорна этот вопрос застал врасплох.

– Я? – Он встал, задумался, снова спрашивая ответа у горизонта. – Я… пожалуй, я рад. Да, я рад. А счастье… Это обязательно – быть счастливым?

Хэлгон усмехнулся:

– Перед свадьбой так обычно бывает.

– И у тебя так было? – пристально посмотрел на него Арагорн.

– А почему ты спрашиваешь?

– Ты не похож на того, кто был счастлив. Ни перед свадьбой, ни после нее.

– Я был счастлив, – с укоризной ответил нолдор, – и перед свадьбой, и после, и очень-очень сильно после. А ты собрался жениться на помощнике вождя, да еще и с нравом горного тролля.

Это должно было прозвучать обвинением, но оба рассмеялись.

– Она чудесная, Хэлгон. Поверь мне. Ты ее просто мало знаешь.

– Но ты не любишь ее.

– Да, не люблю. Ну и что? Знаешь, когда я думаю, что вот эта женщина будет меня ждать, что к ней я буду возвращаться – мне хорошо и тепло. Я плохо знаю, что такое любовь… я видел влюбленных – они милые, они светлые, как эльфы в Ривенделле… но – быть одним из них? Я бы не хотел. В Ривенделле хорошо отдыхать. Но – жить там? Слишком светло, слишком красиво, слишком… слабо. Я про жизнь тех эльфов, кто никогда не выезжал за пределы Ущелья.

– Понимаю. Ты полагаешь, любовь – только слабость? Ты заблуждаешься. Она придает небывалые силы. Эльдин из любви ко мне прошла через Лёд. Не могу сказать, что я совершил ради нее нечто подобное.

Он вздохнул.

– Ты любил ее… – начал было Арагорн, но Хэлгон жестко перебил:

– Я люблю ее.

– Хорошо, ты ее любишь. Но – ты здесь, а она – за Морем. Ты оставил ее. Как оставлял еще прежде. Это – та любовь и то счастье, которого я себя лишаю и о котором ты сетуешь?

– Да, – спокойно ответил Хэлгон. – Я не сказал, что счастье будет вечно. Но я знал эту радость, когда ты весь мир, кажется, охватишь, и он уместится в перезвоне ее имени. Когда словно крылья распахнулись за спиной, и ты паришь выше звезд, и удивляешься, почему твои ноги всё еще касаются земли. Когда в мире есть только ты – и она.

Арагорн никогда не видел у своего друга такого светлого лица. Хэлгон посмотрел ему в глаза и сказал с горечью:

– Ты сейчас женишься без любви, а потом, если встретишь ту

, уж конечно не пустишь любовь в свое сердце.

– Я дал слово Раудрес.

– Вы пока не объявляли о помолвке. А она – мудрая, ты сам это сказал. И тоже не любит тебя. Она поймет. Помощнику вождя не обязательно быть его женой. Даже если помощник – женщина.

Арагорн долго молчал.

Потом ответил:

– Может быть. Может быть, я себя лишаю многого. Может быть, где-то и есть та, с которой мне суждено было бы изведать такое счастье. Что ж, нам с ней не встретиться. Но когда я думаю о Раудрес… мне спокойно. Вот так, как с тобой сейчас. То есть, не так, конечно, по-другому. Но похоже. И потом… всех этих чудесных волнений я не хочу. Еще отвлечешься – прицел собьется.

– Или в тебя стрела прилетит, – мрачно усмехнулся Хэлгон.

Когда Арагорн сказал отцу, что собирается жениться, Аравир одобрительно кивнул: самое время. Но когда сын назвал имя своей избранницы, вождь дунаданов просиял и спросил так, будто речь шла о его собственной свадьбе: «Ты говорил с ней? Она согласна?!»

Отцовская радость как ветром сдула мрачный разговор с Хэлгоном. Так лучи солнца разгоняют туман и сырость.