Эльф среди людей

– Спасибо, – наклонил голову Арагорн.

* * *

Затишье заканчивалось.

Вороны приносили вести о новых волчьих стаях в глубине Мглистых гор, о том что орки множатся и вооружаются. А к некоторым крылатые разведчики просто не вернулись… стало быть, у орков – луки. И далеко бьют. И метко.

Весенние поиски логовищ не давали почти ничего, кроме потерь. Хищники защищали помет чуть не всей стаей, как волки, а еще там могли оказаться орки, с которыми эти звери были в доле добычи. Соваться туда вдвоем, как когда-то, даже впятером было верным самоубийством, и напрасным притом: до волчат не добраться. Идти отрядом – ошибкой еще большей: слишком приметны, перехватят по пути.

Аравир, уже совсем старый, отдал один из своих последних приказов, запретив весеннюю охоту.

– До новой войны я не доживу… – говорил он сыну и невестке.

– Я справлюсь, – отвечала Раудрес.

Да, теперь она стала еще одним вождем. Не держащим в руках оружия, но умом и быстротой решений не уступавшим свекру. Недаром он столько лет готовил ее к этому.

– Ты наша опора, – говорил Арагорн жене.

Их сыну, Арагласу, сравнялось двадцать, но он оставался в Ривенделле. Юноша не просто унаследовал книжную мудрость матери, но и превзошел ее. И Арагорн сказал: «Забрать его на границу – будет еще один хороший командир. Оставить у эльфов – будет великий книжник. А без мудрости – мы просто лесные воины, а не Дети Запада». Араглас принял решение отца – и уходил в науки с тем жаром, с каким весь Арнор готовился к войне.

Четыре коротких слова.

Со. Дня. На. День.

Снова пойдут волки – так теперь называли не слишком разумную помесь волка и варга, чтобы отличать от совсем страшных тварей – варгов, разговаривающих с орками. Да, как Хэлгон и предсказывал, война сделала врагов много, много сильнее.

Пойдут орки. Орочьих отрядов эта земля не знала триста лет. Кто и как смог собрать их заново? Кто как ни многовековой враг Арнора, готовый вновь пролить реки крови в попытке извести дунаданов и род Элендила.

Тщетной попытке. Иначе и быть не может.

Со дня на день – но у этой войны не было дня начала. Просто то один, то другой дозор атакован, где-то отбились, где-то бежали и привели врагов в засаду, где-то вовремя пришло подкрепление.

Памятуя прошлую волчью войну, больше всего боялись за те места, где тихо. Там были и собаки, и вороны. Видимый враг – простой и ясный. Боялись невидимых.

Но похоже, Король-Чародей сменил тактику. Волчьи стаи и небольшие шайки орков кусали дунаданов везде, по всей границе, так что и отрядам, способным дать им отпор, приходилось быть везде и всюду, успевать от одной победы к другой, от разбитых орков к волчьей стае…

И каждая победа стоила жизней.

«Он берет нас измором», – говорил Арагорн, надев кольцо Барахира.

С Аравиром в час его смерти была Раудрес. Вождь не послал за сыном: заботы войны важнее прощания.

Гонец передал Арагорну кольцо и слова жены: «Слабо и везде».

Это он знал и сам.

Что ж, наверное, не так уж много войск у Моргула, если он применяет против дунаданов их же тактику.

Могло быть и хуже.

…а в сумерках они услышали волчий вой.

– Ну вот, – сказал Карафолх таким тоном, что ни какие ругательства уже не нужны, – из огня да в полымя.

Арагорн холодно взглянул на него: не время пустословить.

– Я их прогоню, – бросил вождь, кивнул одному из бойцов: – Лаэр, ты со мной. Отдайте ему все стрелы и уходите. Утром вернетесь за нами.

Не глядя на товарищей, он прибавил шагу к холму, достаточно близкому и высокому, чтобы там встретить стаю.

Лаэр сейчас забирает последние стрелы у дунаданов, Дорон поведет отряд в обход этого холма, они найдут безопасное место для ночевки. Раненые должны уйти – хотя бы на четверть лиги, главное – из виду у волков. От крови волки теряют разум, их тогда разве Хэлгону прогнать.

А перестрелять всех вряд ли выйдет – стрел мало. Стая, судя по всему, большая.

Перекликаются.

Успеть разложить костер. Тогда никакой кровавый след не позовет волков: нападут на ближайшую добычу.

Воют. Ближе.

Собрать валежник. Быстрее. Успеваем.

– Лаэр, следи! Я за дровами. Увидишь их

– зови меня!

Сбор сушняка, да еще и в сумерки – очень, оч-чень правильное дело. Мысли занимает. Не задуматься, не настроиться на – раньше времени. Иначе сила Владыки может откликнуться слишком рано, волки могут сменить путь, а не подойти на выстрел. Сменить путь и выйти на наших…

Собрать дрова, сложить большой костер. Подкладывать в него хворост будет некогда.

Успеваем. Успели.

Не сосредотачиваться раньше времени.

Не спешить.

Вон они. Черные тени с дальних холмов.

Переглянуться с Лаэром. Он всё знает, он всё сделает как надо.

Что ж, начнем.

Владыка…

Это чувство – спокойное, глубокое и уверенное, больше, чем радость, и сильнее, чем любовь, – чувство, что твоя земля – живая, что она защитит саму себя, что она, как гранит в прожилках слюды, пронизана силой Охотника, поднеси свет – и заискрится слюда в камне, заставь пламя своего сердца вспыхнуть ярче – и отзовется сила Владыки.

И та, самая первая, Песнь Хэлгона – но словами родного языка: