Эпоха «остранения». Русский формализм и современное гуманитарное знание

Робинсон М. А. Судьбы академической элиты: отечественное славяноведение (1917 – начало 1930-х годов). М., 2004.

Чудакова М. О., Тоддес Е. А. Наследие и путь Б. Эйхенбаума // Эйхенбаум Б. М. О литературе. Работы разных лет. М., 1987.

Шкловский В. Тетива. О несходстве сходного. М., 1970.

Эйхенбаум Б. Иллюзия сказа // Книжный угол. 1918. № 2.

Эйхенбаум Б. М. Анна Ахматова. Опыт анализа. Пб., 1923.

Эйхенбаум Б. М. О синтаксисе Анны Ахматовой // Современная русская критика (1918–1924). Сборник (Образцы и характеристики). Л., 1925.

Эйхенбаум Б. О поэзии. Л., 1969.

Эйхенбаум Б. М. Лев Толстой. Исследования. Статьи. СПб., 2010.

Breal M. Essai de sémantique, science de significations. Paris, 1897.

Приложение

Публикуемые письма хранятся в фонде А. А. Шахматова в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН.

1

15 декабря 1915 года

Глубокоуважаемый Алексей Александрович

Я сделал, как вы мне посоветовали – сосредоточился на синтактических вопросах по книге Овс<янико>-Куликовского[252]. Мне кажется, что в наибольшей связи с семантикой, которая меня очень интересует и прямо нужна для серьезной литературной работы*, стоит вопрос о «внутренней форме» имен существительных в русском языке и, в связи с этим, об имени существительном, как особой форме мысли. Это вопрос – большой, широкий, а к нему примыкает другой, меньший, которым мне тоже было бы важно заняться – вопрос о «бессубъективных» предложениях. Особенно интересно проследить их развитие в истории языка. Наконец, еще один вопрос очень меня интересует – о влиянии предлогов на склонение имен существительных. Bréal находит, что «a partir du jour où la langue possède des enacetions, l’existence de la déclinaison est menacée»[253]. Ведь, по-видимому, отсюда происходят такие простонародные формы, как «за грибам» или «я пойду к сестры»? Не остановиться ли на этом вопросе, как более мелком, прежде всего? Bréal говорит, что в латинском языке уже во II веке по Р. Х. путали употребление падежей с предлогами: ex litteras, a rigorem[254] и т. д. Меня заинтересовало это еще в связи с финским языком, который предлогов не знает – ведь это особое мышление! Проследить, насколько устойчиво было управление предлогов падежами в древнерусском и так подойти к современному – это была бы полезная работа.

Занятия языком – и не только синтаксисом, но и фонетикой, очень важны для углубления в стиль поэта. Ведь стиль создается именно чувством этой «внутренней формы» в каждом слове. Поэтому для поэта слово – не знак, а знание. Историк литературы должен быть филологом в прямом смысле – иначе он не сумеет подойти к самому материалу. Вот почему меня так заботит вопрос о том, как соединить работу историко-литературную с чисто филологической. Сейчас это мне почти не удается по недостатку времени. У меня 24 урока в школе, да еще приходится брать частную работу – и то трудно в такое время. Если бы дали стипендию – я мог бы устроиться иначе.

Очень благодарю Вас за участие и надеюсь весной окончательно побеседовать с Вами о вопросах для магистерского экзамена. Федору Александровичу я позвоню завтра и скажу, что написал Вам – он будет ждать письма от Вас, как было условлено.

Искренно благодарный ВамБ. Эйхенбаум

* Я сейчас читаю Bréal’я.

8 Рождественская 21, кв. 17.

ПФА РАН. Ф. 134. Оп. 3. Д. 1740. Л. 1–2.

2

Письмо А. А. Шахматова Ф. А. Брауну на обороте письма Б. М. Эйхенбаума от 15 декабря 1915 года

Глуб<окоуважаемый> Федор Алек<сандрович>

Одновр<еменно> пишу Илье Александровичу и сообщаю ему, какие у меня ближайшие виды интересоваться Б. М. Эйхенбаумом и почему я просил бы его иметь в виду и мое ходатайство при обсуж<дении> вопроса о наз<начении> ему стипендии. Эйхенбаум стал интересоваться научным синт<аксисом> русского языка, а имен<но> синт<аксисом> пад<ежей> и безличными предложениями. Это побуждает меня просить также и Вас поддержать ходатайство ф<акульте>та. Отличные способ<ности> и широкое образ<ование> Эйхенбаума делают весьма желательным предоставление ему воз<можности> поработать в интер<есующей> его научной области.

ПФА РАН. Ф. 134. Оп. 3. Д. 1740. Л. 2 об.

3

Письмо А. А. Шахматова И. А. Шляпкину на обороте письма Б. М. Эйхенбаума от 15 декабря 1915 года

Глуб<окоуважаемый> Илья Алекс<андрович>