Эркюль Пуаро

– Иногда – да. Вас удивило бы, как много я знаю о повседневной жизни в Вормсли Вейл за последние несколько недель. Я знаю, кто куда ходил гулять, кто кого встречал, а иногда – что они говорили. Например, я знаю, что этот Арден шел в деревню по тропе мимо усадьбы Фарроубанк и спросил мистера Роули Клоуда о дороге, что у него не было багажа, только рюкзак. Я знаю, что Розалин Клоуд перед тем провела больше часа на ферме с Роули Клоудом и что там чувствовала себя счастливой, а это так необычно для нее.

– Да, – подхватила Линн. – Роули говорил мне. Он сказал, что она была похожа на служанку, получившую выходной день.

– Ага, он так сказал? – Пуаро о чем-то задумался, затем продолжал: – Да, я знаю кучу историй о том, кто куда ходил. И я слышал кучу историй о людях, находящихся в затруднительном материальном положении. Например, о вас и о вашей матери.

– Это не секрет, – сказала Линн. – Мы все пытались выжать деньги из Розалин. Вы это имели в виду, да?

– Я этого не говорил.

– Но это правда! И я полагаю, вы слышали сплетни обо мне и Роули и Дэвиде.

– Но вы собираетесь выйти замуж за Роули Клоуда?

– Собираюсь ли? Если б я сама знала... Именно это я пыталась решить в тот день, когда Дэвид выбежал из лесу. Эта мысль была похожа на большой вопросительный знак в моем мозгу. Что мне делать? Что мне делать? Даже поезд в долине, казалось, задавал тот же вопрос. Даже облако паровозного дыма как будто нарочно для меня изогнулось точно вопросительный знак.

На лице Пуаро появилось странное выражение.

Неверно поняв его, Линн воскликнула:

– О, неужели вы не видите, мосье Пуаро, как все это трудно? Вопрос вовсе не в Дэвиде. Дело во мне! Я изменилась. Я была в отъезде три... почти четыре года. Теперь я вернулась, но вернулась другим человеком. И это общая трагедия. Люди возвращаются домой изменившимися, должны снова приспосабливаться к прежней жизни. Узнав иную жизнь, нельзя не измениться.

– Вы не правы, – сказал Пуаро. – Трагедия жизни состоит в том, что люди не меняются.

Она изумленно посмотрела на него, покачала головой. Он настаивал:

– Да, да. Это так. Почему вы уехали одной из первых?

– Почему? Я ушла в армию, пошла служить.

– Да, да. Но почему вы вступили в армию в числе первых? Вы были помолвлены. Вы любили Роули Клоуда. Ведь вы могли бы работать на ферме, здесь, в Вормсли Вейл?

– Могла бы, наверно. Но я не хотела...

– Вы хотели уехать отсюда. Вы хотели побывать за границей, увидеть жизнь. Вы хотели, быть может, уехать от Роули Клоуда... И теперь вы неспокойны, вам все еще хочется... уехать! О нет, мадемуазель, люди не меняются!

– Когда я была на Востоке, я тосковала по дому! – воскликнула Линн, как бы защищаясь.

– Да, да. Вам хотелось быть там, где вас не было. И так, может быть, с вами будет всегда. Вы мысленно рисуете себе картину, например, как Линн Марчмонт возвращается домой... Но все оборачивается по-другому, поскольку та Линн Марчмонт, которую вы воображали, не настоящая. Это та Линн Марчмонт, которой вы хотели бы быть.

– Значит, по-вашему, я никогда и нигде не буду счастлива? – с горечью спросила Линн.

– Я этого не говорю. Но я утверждаю: когда вы уезжали, вы не были счастливы от своей помолвки с Роули, и теперь, когда вы вернулись, вы по-прежнему несчастливы.

Линн сорвала листок и задумчиво покусывала его.

– Вы чертовски здорово во всем разбираетесь, мосье Пуаро.

– Это мое métier[81], – скромно ответил Пуаро. – Я думаю, есть еще одна истина, которую вы пока не познали.

– Вы имеете в виду Дэвида? Вы думаете, я люблю Дэвида?

– Ну, это вам самой решать, – пробормотал Пуаро сдержанно.

– А я – не знаю! Что-то в нем есть такое, чего я боюсь. Но что-то и притягивает меня... – Она на мгновенье задумалась, затем продолжала: – Вчера я говорила с его бригадным генералом. Он как услышал, что Дэвид арестован, сразу приехал сюда – узнать, чем может помочь. Генерал рассказал мне, каким невероятно смелым был Дэвид. Он сказал, что Дэвид был одним из самых храбрых его солдат. И все же, знаете, мосье Пуаро, несмотря на все, что он говорил, на все его похвалы, у меня было такое чувство, будто он не совсем уверен... что у него есть сомнения в невиновности Дэвида.

– И вы тоже не уверены?

Линн криво и как-то жалко улыбнулась:

– Нет... Видите ли, я никогда не доверяла Дэвиду. А разве можно любить человека, которому не доверяешь?

– К несчастью, можно.

– Я всегда была несправедлива к Дэвиду, потому что никогда не доверяла ему... Я многому верила: многим грязным сплетням... Верила намекам, что Дэвид вовсе и не Дэвид Хантер, а просто дружок Розалин Клоуд... Мне стало стыдно, когда я встретила этого бригадного генерала и он рассказал мне, что знал Дэвида еще мальчиком, в Ирландии.

– C'est épatant[82], – пробормотал Пуаро, – как люди любят хватать палку не с того конца.

– Что вы хотите сказать?

– Только то, что сказал. Вспомните: в ту ночь, когда произошло убийство, звонила вам по телефону миссис Клоуд – я имею в виду жену доктора?

– Тетушка Кэти? Да, звонила.