Эскадрон, сабли наголо!

Командовал гарнизоном редута штабс-капитан Цыренов. Он принял рапорт от Сошникова и кивнул на полянку у речки:

– Туда вон стреноженных лошадей отпустите пастись, у реки еще зелень совсем не засохла, вот и пусть ее немного пощиплют. А вы вон передохните с дороги. Ванька, покажи кавалерии, где им в теньке присесть! – приказал он маленькому тщедушному солдату, а сам направился к насыпающему земляной вал отделению. – Трамбуйте, трамбуйте песок плотнее, а сверху его камнями засыпайте, не то все вниз поползет, и тогда все труды насмарку! – крикнул он работающим. – Ануфрий Игнатьевич, а тут уже и корзины можете камнями забивать!

– Суета у вас здесь, все вы чего-то вечно строите, – сказал провожатому Чанов. – Не дает вам тут начальство скучать?

– Да уж, это точно, – вздохнул печально пехотинец, – Семен Петрович, он такой, он завсегда всем дело найдет. Мы тут полусотней нижних чинов словно бы цельный анжинерный батальон на берегу фортеций настроили.

Лошадей расседлали, спутали им перевязью передние ноги и приставили для охраны рядом Мирона с Данилой. Остальные драгуны из дозорного разъезда перекусили сухарями и устроились на отдых в теньке.

Пара часов дремы пролетели незаметно. Начало смеркаться, и Ефим Силович, взглянув на закатную часть неба, приказал всем собираться.

– Ежели спокойно ехать, то мы как раз трудную часть пути до полуночи минуем. Так что не тянем, братцы, поите и седлайте коней. Поедем уже.

– Силович, у моей Марты подкову сбило, – доложился унтер-офицеру Наум. – Если ее не поправить, то хана копыту, сам ведь знаешь, какие тут дороги.

– А ты куда вот раньше смотрел?! – в сердцах воскликнул Сошников. – Идти давно пора, а тут вдруг твоя подкова вылезла!

– Так все в порядке было, когда пастись лошадь отпускал, – пожал плечами драгун. – Я с дороги ее оглядывал, вроде на месте все было. Ефим Силович, ну поправить же подкову надо. Не дай бог, в пути копыто собьется, ведь захромает тогда кобыла, обезножит. Кто же это с ней да в такую бескормицу церемониться будет, сразу ведь на мясо Марту определят. Ну жалко же лошадку, Ефим Силович!

– Сколько времени тебе нужно? – нахмурившись, спросил его Сошников.

– Да я быстро, чего уж, с подковой, что ли, не смогу справиться?! – отмахнулся драгун. – Найти бы только мне анструмент и какие-нибудь приспособы. У пехоты тут, небось, хоть чего-нибудь да есть.

– Ладно, братцы, обождем маненько, – принял решение командир отделения. – В лошадях у нас и так убыль, не хватало еще Наумкину потерять. А ты быстрее давай. Поторапливайся! – кивнул он драгуну.

Быстрее не получилось. Кузнеца среди драгун и пехотинцев в редуте, разумеется, не было, все приспособы ждали в полковом обозе, в дальнем лагере, и подкову поправили кое-как, затратив на это дело массу времени.

– Два часа на тебя, Наум, потеряли, – ворчал Силович, оседлав лошадь. – Когда вот мы теперь в лагерь попадем? Давай-ка бери с собой Данилу, будете у нас передовыми.

Караульный пост на повороте миновали уже в полной темноте, вскоре дорога сузилась, и всем всадникам пришлось спешиться. Перед одним из очередных редутов отряд обстреляли. И лишь громкая ругань «по матушке» заставила русский гарнизон прекратить огонь.

– Заранее о себе кричать надобно было! – ворчал пехотный поручик. – Благо темень такая, что хоть глаз выколи, не то точно бы кого-нибудь у вас подстрелили. Тут персы и местные из крепости по горным тропам снуют, а у меня сил даже нет их перекрыть. Вот мы и подумали на них, вас-то так поздно никто уже не ждал.

До конца пути оставалось еще немного, один переход до ближайшего к лагерю редута и все, дальше отдых. Впереди, шагов за пятьдесят от основного, ведущего коней в поводу отряда, раздался громкий крик, и прогремело два выстрела.

– Устим, Мирон, коней глядите! – крикнул Сошников. – Остальные, ружья к бою! За мной, бегом!

«Бум!» – грохнул впереди еще один выстрел. Его вспышка озарила бегущим драгунам лошадей, два лежащих на тропе тела и стоящего возле них с мушкетом кавалериста.

– Туда! – махнул рукой Данила. – Туда, братцы, по тропе они побегли.

Федот, Ленька и Тимофей, не разбирая дороги, поспешили вниз по спуску, который шел в сторону реки. В темноте ударил выстрел, и пуля просвистела прямо над головой у Гончарова.

«Бам! Бам! Бам!» – разрядили драгуны свои мушкеты. Послышался сдавленный стон, и через десяток шагов они натолкнулись на лежащий у тропы труп. Пока Федот наклонился, осматривая его, Тимоха с Ленькой проскочили мимо и вскоре очутились на берегу реки. Перед ними, громко сопя, топал по камням беглец.

– Стой! Стой, сволота! Стрелять буду! – крикнул Тимофей и выхватил из перекинутой через плечо кобуры пистоль. Грохнул выстрел, и человек впереди замер.

– Не стреляй! Не стреляй! – закричал он и присел на прибрежную гальку.

– Руки подними! – скомандовал Тимофей и угрожающе замахнулся саблей. – Ленька, перезаряжайся пока, я его клинком рубану, ежели он вдруг дергаться будет!