Эскадрон, сабли наголо!

– Ребят, что такое конная атака? – спросил их Гончаров. – Это как в детстве на санях с крутой горы летишь: перед глазами все мелькает, снег, ветер, глазом не успеешь моргнуть, как ты уже в сугроб воткнулся. Так и тут, лошадь во весь опор несется, вокруг стрельба, крики, барабаны бьют, горны трубят, пули свистят и сабли блещут. Миг, и перед тобой уже бородатая морда татарина, а он в тебя копьем своим тычет или острым клинком норовит рубануть. Времени на раздумье у тебя нет: удар отбил и сам его сечешь, а коли не успел рубануть, так уклонился и дальше проскочил, глядь, а перед тобой уже новый противник. У тебя-то и рука еще даже как следует для удара не занесена, а ты его уже поскорее хлестнуть норовишь, пока он тебя первым не просек. А рядом пехота неприятельская, и у нее при себе тоже ведь оружие имеется. Вот и крутишься ты как уж на сковороде, туда-сюда саблей своей машешь. Твердо и надежно, с хорошим проносом ударить редко когда удается, в основном все больше вскользь, да не в полную силу, и вот тут-то острота сабли ой как бывает нужна! При остром клинке и такого удара вполне себе за глаза хватит. Заметили – нет ли, у нас на одного убитого в эскадроне, когда мы под Гюмри рубились, более трех десятков раненых было. Да и то половина из них с неопасными порезами из того боя вышли. Вот так чаще всего и бывает в суете конной сшибки, когда твой противник не уверен в себе. Легче всего рубить дрогнувшего врага или уже отходящего. Особенно бегущей пехоте не позавидуешь. Тут уж сабля его с оттяжкой, в полный взмах сечет, аж все лезвие и круп лошади в крови бывает. Потом долго все отмывать приходится. Да-а, – и он, вспомнив картины из прошлого, тяжело вздохнул.

– Ну, в общем, вы поняли? Доходчиво вам Тимофей все объяснил? – спросил внимательно слушающих молодых Ленька.

– Поняли, – кивнули те и еще старательнее заработали оселками.

– Не дам я строевых коней! А жалуйтесь вы кому хотите, господин подполковник! Хоть даже самому князю! – донеслось от группы стоявших у штабного полкового шатра офицеров. – Да поймите же вы, что у нас в эскадронах и так убыль в лошадях на целую треть. А если вдруг нашей пехоте срочная помощь от кавалерии потребуется? А если где прорыв наметится и нужен будет срочный удар? Вы, что же, туда армянскую и грузинскую конницу пошлете?! Ну конечно, навоюют они вам!

– Так, сабли в ножны и бегом отсюда! – рявкнул уже умудренный жизненным опытом Гончаров. – Быстрее, быстрее, ребятки, пока мы с вами под горячую руку тут не попались!

От ближайшей к лагерю батареи хлопнул пушечный выстрел, затем еще один, а потом ударил от той, что стояла возле Аракса. В ответ им бахнуло не менее дюжины с крепостных стен, и громыхнула россыпь ружейных.

– Стоять! – вахмистр Шаньгин преградил путь четырем спешащим кавалеристам. – Куды это вы тут намылились, голуби сизокрылые?! – Он внимательно окинул взглядом замерших перед ним по стойке смирно драгун. – Бездельничаете, поди?

– Так мы лошадей обиходить, Лука Куприянович! – выкрикнул, сделав при этом «уставное», с легкой придурью лицо, Тимоха. – За лошадьми же глаз да глаз, господин вахмистр, нужен. У нас ведь и так их нынче в эскадроне нехватка.

– А чего же тогда окольными путями бредете?! – нахмурившись, с подозрением спросил Шаньгин. – И это, ты, Гончаров, почто пистоль в неуставной ольстреди на себе таскаешь? – кивнул он на перекинутую через плечо драгуна кобуру. – Знаю я, что господин капитан разрешил тебе его при себе оставить. Однако у драгуна ольстреди на лошадях должны быть нацеплены, но вот никак не при себе. Убрать, убрать, я тебе сказал! – рявкнул он, не слушая объяснений. – И нечего мне тут перечить! Вот будешь хотя бы в унтерском чине состоять, тогда и поглядим!

– Есть убрать, – пробубнил Тимоха.

– Вот так, а то ежели все скопом нарушать армейский уклад начнут, так чего тогда в войсках будет? – проворчал пожилой служака. – А непорядок будет, разброд и шатание, – сам же и ответил он на свой вопрос. – Ну и чего встали? Бегом давайте к лошадям!

– Ну вот, а мне говоришь «такую же себе шей», – проговорил идущий рядом с Тимофеем Блохин. – И зачем же мне тогда тот пистоль, что мы у шахского вестника, будучи в дозоре, забрали? Только лишнюю тяжесть в седельном чемодане возить!

– И ничего не лишнюю! – ответил Гончаров. – Я чего-то забылся, не снял кобуру с себя в лагере. А так, на каждой тревоге и на каждом выходе она всегда при мне. Подумай только, если мы в пешем порядке будем биться, то, окромя пули в мушкете, ведь еще одна, считай, что всегда при тебе будет. Кто его знает, а может, этот пистоль тебе когда-нибудь жизнь спасет? Я вот второй трофейный пока что при себе придержал. Как только в большом городе будем, так и еще одну кобуру у мастеровых для него закажу.

– Ага, обвесься еще ими с ног до головы, – хохотнул друг, – Куприянович как вторую на тебе увидит, так его тогда точно кондрашка хватит!