Эскадрон, сабли наголо!

– Не выдумывай, дурень! – воскликнул Гончаров. – А то ведь точно тебе в ухо заеду за такие слова!

– Ну извиняй, конечно, не то ляпнул, понимаю, прости, Тимош, – повинился Блохин. – Давай просто уж тогда в какую-нибудь местную харчевню зайдем, что-нибудь антиресное, эдакое отведаем, а уж потом пойдем и артельное хлебать.

– Явились, гулены? А ну-ка подьте сюда оба! – вахмистр, уперев руки в бока, грозно оглядывал двух драгун. – Дыхни-ка на меня, Гончаров! А теперь ты! – кивнул он Леньке. – Гляди-ка, и правда, что ли, не бражничали?

– Лука Куприянович, ну что вы такое говорите? – обиженно засопели друзья.

– Ладно, ладно, – махнул тот рукой. – Сами знаете, что за бражничество полагается. У нас в эскадроне уже троих пивох за эту неделю выпороли. А мне вот в вину за недогляд пеняют. Я что хотел-то. Тимофей, надо бы тебе еще маненько с бумагами посидеть. У меня от этих цифирь уже глаза кровью наливаются. Ты-то парень молодой, грамотный, вон как по лошадиной справе всю убыль за Эриванский поход подбил, давай-ка теперь и по оружейной потребности бумагу составь.

– Лука Куприянович, ну у вас же писарь эскадронный есть? – попробовал было отвертеться Тимофей. – Он же ведь лучше меня соображает и пером пишет быстрее.

– Никифор, что ли?! – воскликнул вахмистр. – Языком он мелет быстрее, а не пером. У него со счетной мудростью беда, ничего вечно не сходится, что бы он ни делал. Давай так, ты на черновой все выведешь, а уж он потом на чистовую перепишет. И не перечь мне, Гончаров! – пресек он возражения драгуна. – А то ведь я и осерчать могу. Смотри, все отделение из караулов вылезать не будет, вот уж тогда ребятки «благодарны» тебе будут.

– Хорошо, сделаю, Лука Куприянович, – вздохнул Тимофей. – Сейчас вот только лошадь напою и приду к Никифору.

– Вот и ладно, – обрадовался вахмистр. – И чего вот ерепенился, молодой ведь еще, а все туда же! Кстати, заодно и молодых к вечернему построению в отделение себе заведешь. Сегодня из Моздока последний караван в Тифлис пришел, а с ними большая рекрутская партия притопала. Вам трое из-за людской убыли причитаются.

Четыре часа сидел Гончаров в доме, условно называемом эскадронным штабом. Господин капитан изволил еще с утра уйти с другими офицерами в турецкие бани, и за старшего оставался вахмистр. Лука Куприянович был исправным служакой, все у него находилось под неусыпным контролем, и он сновал по всем местам квартирования личного состава, размещения лошадиного поголовья, оружия, фуража и прочих материальных ценностей.

– Ну что, подбили оружейную опись? – спросил он, жадно отпив из ковшика, у сидящих за столами Никифора и Тимофея. – Вечереет уже, неужто не поспеете за сегодня? Мне ведь формуляр их благородию поутру сдавать надо.

– Подбили, Лука Куприянович, – устало махнул рукой эскадронный писарь. – Я вот на чистовую уже начал все переписывать. Доложись, Тимоха, у тебя-то это складнее получится.

– Да чего докладывать то? – пожал тот плечами. – Расписали, какое оружие и за каким драгуном в последний год закреплено. Свели в одно все докладные и рапорта по его утрате или поломке. Выверили, что было утрачено в последнем походе, и расписали, по какой причине. Ну вот, например, драгун второго эскадрона четвертого взвода Блохин. На руках у него мушкет кавалерийский Тульского казенного завода одна тысяча семьсот девяносто девятого года выпуска – один, он в полной исправности, со штыком и шомполом. Пистолей у Блохина два, оба они драгунского образца, Тульского казенного завода изготовления, один – одна тысяча семьсот восемьдесят третьего года выпуска, а вот другой – одна тысяча семьсот восемьдесят седьмого. Сабля драгунская от Сестрорецкого казенного завода, одна тысяча семьсот семьдесят восьмого года выпуска. Дальше младший унтер-офицер Сошников, карабин винтовальный Тульского казенного завода…

– Да хватит, хватит, понял я, – остановил его вахмистр. – По убыли-то что у нас там в итоге выходит? Много ли оружия утрачено в походе, али, скажем, изломано?

– Утрачено безвозвратно всего пять гладкоствольных мушкетов, четыре сабли и шесть пистолей, – продолжил доклад Тимофей. – А вот ремонтных – девять карабинов и один пистоль. Ну и сломано еще две сабли и один штык. Все неисправное оружие сдано по описи на склад полковому каптенармусу. По каждой утрате или поломке имеется докладной рапорт от командира взвода, который свидетельствует, как это случилось. Все утраты или поломки, как явствует из рапортов, произошли строго в боевых условиях при штурме или отбитии атаки неприятеля, а никак не по халатности. Можете не сомневаться, Лука Куприянович, ни один проверяющий не подкопается, – хитро улыбнулся Гончаров.

– Точно? – спросил с тревогой вахмистр и перевел взгляд на эскадронного писаря.

– Точно, – кивнул тот. – На этот раз все, как и положено, Лука Куприянович, бумага к бумаге, бирочка к бирочке, рапорт к рапорту приложен. Чего же мы зазря, что ли, с Тимохой столько времени тут сидели?