Эскадрон, сабли наголо!

– Пошевеливайтесь, братцы! – крикнул Тимофей молодым драгунам. – Северный задул, как бы большая пурга не началась! Вот ведь повезло, что перевал успели пройти. Тут уже в низине ничего, тут уже не так страшно, – и зябко передернул плечами.

В самом начале декабря колонна второго эскадрона Нарвского драгунского полка, наконец, прибыла в Елисаветполь. Здесь вместе с крепостной ротой уже находились два батальона Семнадцатого егерского полка. Драгун распределили по местам квартирования, и началась обычная гарнизонная служба.

– Ты бы их так готовить лучше учил, как письму, – проворчал Федот. – Что один, что другой твой Иван только крупу зазря переводят. Ладно, у Степки хоть чуток получается. У меня, как только Ваньки сготовят, потом все комом в брюхе целый день стоит.

– Да ведь и у меня у самого не сразу все получилось, – пожал плечами Тимофей. – А грамотность, она никогда лишней не будет. Давай-ка я тебе их в помощь пришлю?

– Да больно надо, и сам справлюсь, – проворчал Кошелев, помешивая в котле. – С ними одна суета.

– Ну а как же они научатся тогда? – покачал головой Тимофей. – Не-ет, так дело не пойдет. Иваны, Степка! – крикнул он, заглянув в большую артельную комнату. – Позже будете бумагу переводить, помогите вон лучше Федоту Васильевичу у очага, он самый лучший готовщик из всех нас, может, и переймете для себя какие секреты.

Парни оставили на столе исписанные клочки плотной патронной бумаги и выскочили на зимнюю домовую кухню.

– Федот Васильевич, может, вам принести чего надо? – спросил Степан. – Водички там али дров хороших?

– Все есть! – буркнул тот. – Идите к очагу поближе.

Тимофей разглядывал каракули на оставленных листах. Получалось пока у ребят плохо. Им, привыкшим к тяжелому крестьянскому труду, было трудно выводить тонким пером на бумаге буквы. Да и он, признаться, тоже до сих пор с этим мучился и не раз оставлял кляксы в тех же интендантских формулярах. Но не зря же стянул недавно чернила и перья у эскадронного писаря? Научился писать он, научатся и они, – думал Гончаров, убирая бумажные клочки, перья и чернильницу со стола.

– Ты у молодых за унтера прям, – сказал с усмешкой Малаев. – Гляди, Ефим Силович, эдак Тимоха и тебя с командирством подсидит.

– Иди ты, языком-то не мели! – Сошников отложил в сторону молоток и проверил, крепко ли подбит каблук на сапоге. – Ему Шаньгин, Лука Куприянович, это дело самолично поручил. Может, мне переговорить, так он тебе это дело передоверит?

– Не-ет, – отмахнулся Савелий. – Боже упаси! Я же просто так, шутейно сказал, безо всякого умысла.

– Ага, только вот уже третий раз подряд, – хохотнул Герасим. – Вот уж кто о галунах унтерских мечтает, так это ты, Малаев.

– Да идите вы! – покраснел Савелий и под смешки товарищей поднялся с лавки. – Во двор я, до ветру пойду!

Аккурат на Николу Зимнего землю покрыло неглубоким, едва закрывавшим голень снежком. Отшумел порывистыми ветрами декабрь, впереди были рождественские праздники и выдача трети (солдатское жалованье выплачивалось в армии восемнадцатого – девятнадцатого века, как правило, три раза в год, от того и носило название «треть»). До мая, как доносили сведущие, сидящие при штабе люди, больших походов пока не предвиделось. Выезжали с казаками и людьми Васифа в дозоры, несли службу в гарнизонных караулах, выполняли хозяйственные работы в хозяйстве эскадронного каптенармуса и вахмистра. Но все это было не обременительно, и люди отдохнули.

Дверь распахнулась, и в дом заскочил эскадронный трубач:

– Общее построение у ханского дворца, в пехотном строю! Быстрее, братцы, капитан злой, шибко ругается!

– Да ты объясни, чего случилось-то? С чего такая спешка, Глебка? – придержал трубача Сошников.

– Не знаю, Ефим, мне про это не сказывали, – помотал тот головой. – Велено было ваш взвод обежать, а остальных к другим отправили. Их благородие с утра к коменданту ушли, вот как от него вернулся, так всех нас и разогнал. Ладно, извиняй, побег я, мне еще в два отделения заскочить нужно, – и он выскочил за дверь.

– Чего-то, похоже, случилось, – протянул озадаченно Чанов. – Неужто персы в набег пошли? Так вроде рано пока.

– Собирайся, чего мнетесь?! – рыкнул Сошников. – Оправьтесь, сапоги до блеска почистите! Не хватало еще на построении в немилость капитану попасть. Будет вам тогда всем отдых!

Драгуны засуетились: кто-то чистил обувь, кто-то охлопывал шинельку и парадные панталоны.

Тимофей натер мелом налобник каски и начал натирать имперского орла суконкой.

– Пуговицы не забудьте еще и пряжку, – кивнул он молодым драгунам. – Чтобы в глаза начальству золотым блеском било и он за ваши заплатки не цеплялся.

– Все, все, заканчиваем оправку! – крикнул Сошников. – Оделись и выходи строиться! Там по дороге уже верха отряхнете да огладите.

Полтора десятка драгун влились во взводный прямоугольник. Тут же формировали строй и другие взводы. С небольшими интервалами вставали роты егерей и крепостная.

– Подравнялись! Как в шеренгах стоите, олухи! – покрикивали унтера и взводные обер-офицеры.