Эскадрон, сабли наголо!

– Это когда же они устать-то успели? – тихо проговорил, проводив взглядом унтера, Савелий. – Полдня ведь даже верхом не ехали, потом у них долгий обед был, а сейчас вон сон. Эдаким макаром и когда же мы теперяча до Шуши-то доберемся?

Посольский караван шел не спеша, делая остановки днем для обеда и отдыха и ночуя в больших селениях. Только на исходе третьих суток достиг он владения Карабахского хана, где его взяли под охрану две сотни конных воинов. Хоть и были они союзниками, однако чувствовал себя в их окружении Тимофей неуютно. Люди все чужие, разговор непонятный, ведут себя шумно и даже как-то вызывающе. С одним лишь Али сложились у него по-настоящему приятельские отношения, и, стоя в караулах, они пытались как-то объясняться немногими понятными для обоих словами и жестами.

Дорога до столицы Карабахского ханства была спокойная, персидское войско шах распустил по домам, и раньше мая его можно было не ждать. Эриванцы же сидели тихо за горными перевалами. У них сейчас были дела поважнее, чем набегать на своего соседа. Отряд генерал-майора Петра Несветаева выдвинулся на вассальный им северный Шурагельский султанат и практически бескровно присоединил его к России. Махмуд-хан со своей конницей попробовал было этому помешать, но не смог. Появившееся у границ Шурагели храброе ханское войско было наголову разбито и стремительно бежало обратно в Эривань. Многотысячный и грозный отряд Махмуд-хана опрокинул один – единственный русский пехотный батальон с двумя сотнями казаков, которые гнали потом противника аж до стен Эриванской крепости. Русские солдаты временно заняли Эчмиадзинский монастырь и прошли парадным строем под стенами Эривани, вызвав в городе страшную панику. После чего вернулись опять к Шурагели. Хан Махмуд не стал более искушать судьбу и отсиживался пока за высокими крепостными стенами.

Захват Шурагели имел важное военно-стратегическое значение, так как она прикрывала Грузию с юга, со стороны враждебного ей Эриванского ханства, а с юго-запада – и от османских крепостей Карс и Ардаган. Присоединение Шурагели, кроме военного, имело и политическое значение. Именно после него Карабахский хан Ибрагим решился, наконец, перейти под руку России и запросил у нее военную помощь.

Неделю простояли драгуны в Шуше. Город понравился Тимофею, был он обнесен высокими крепостными стенами, мечети здесь соседствовали с христианскими армянскими храмами. Столица Карабахского ханства славилась своей богатой культурной жизнью, литературой, музыкой и архитектурой. Народ же в ней был приветливый и очень музыкальный.

В начале апреля еще бо́льшим караваном отправились на север в сторону Елисаветполя. Рядом с главным русским посланником ехал теперь сам Ибрагим Халил-хан. Статус ханского конвоя резко повысился, и теперь в ближней охране состояла сотня телохранителей из лучших карабахских воинов. Впереди и позади шли еще две сотни воинов, русские же драгуны шли единым отрядом перед передовой сотней.

Высокое начальство было весело и довольно.

– Сговорились добром, – шепнул по секрету Плужину поручик Комаровский. – Миру быть, так что сильно-то уж вы не суетитесь, пускай ханцы караульную службу несут, а вы, главное, важность и величавость соблюдайте, как на параде. Пускай все видят, что регулярная русская кавалерия во главе конвоя идет, а не какое-то там татарское ополчение.

На границе с гянджинскими землями конвойную колонну поджидал уже весь второй эскадрон Нарвского драгунского полка. Капитан Огнев лихо доложился старшему посольской русской свиты и отдал честь уже теперь официальному союзнику Ибрагим-хану. Через три дня отряд прибыл в Елисаветполь. Посольский поход для Гончарова и его товарищей закончился.

Гарнизон крепости готовился к торжественному прибытию Кавказского наместника генерала от инфантерии князя Цицианова. Именно он и должен был от лица императора Александра Первого подписать какие-то важные бумаги, привезенные с собой карабахцами. Их светлость с прибытием к крепости не спешил, желая продемонстрировать карабахскому хану и его приближенным, кто же хозяин в этой высокой дипломатической игре. Наконец по северной Тифлисской дороге во главе двух батальонов Семнадцатого егерского полка и первого эскадрона Нарвских драгун прибыл со свитой и он. Вновь отбивали сапогами под барабанную дробь пехотные колонны, следуя в парадных расчетах перед свитой. Скакала русская и карабахская кавалерия, катились на передках полевые орудия.