Эскадрон, сабли наголо!

– Да слушай ты больше полковника, – хмыкнул Тимофей. – Это он с козырей сразу заходит, чтобы долго не торговаться. Тот ему ружьем, считай, вот только что погрозил, а наш, стало быть, в ответ пушкой.

– А-а-а, поня-ятно, – протянул Ленька. – Пужают друг друга, у кого калибр больше, хвалятся.

– Ну да, можно и так сказать, – улыбнулся Гончаров. – Наш калибр должен перевесить.

– Думаешь, не будет боя? – перехватил поудобнее свой карабин Блохин. – А то бы вон того с ружжом я бы хорошо эдак сбил с крыши.

– Не будет, – уверенно помотал головой Тимофей. – Куда им отсюда деваться? Аул мы окружили, все дороги под нашим прицелом. Даже по тайной какой-нибудь тропе в горы уйти, и то только лишь пешком можно. И это в декабре месяце? Я тебя умоляю, Ленька! Ну не дурак же в самом-то деле хан, чтобы на такую дурь пускаться? Сейчас он поломается немного и все одно вылезет. Подожди, еще и щеки от важности будет надувать, изображая местного царька.

Действительно, прошло немного времени, и осажденные, сложив оружие, вышли на улицу. Хан Мустафа с достоинством кивнул полковнику и вскочил на подведенную ему лошадь. Уже под вечер отряд торжественно, под звуки драгунского эскадронного горна вошел в Шемаху.

Двадцать пятого декабря одна тысяча восемьсот пятого года Мустафа-хан и генерал от инфантерии князь Цицианов подписали трактат о вступлении Ширванского ханства в подданство Российской империи.

Из «Просительных пунктов и клятвенного обещания Мустафы-хана Ширванского при вступлении в подданство России»:

«Я, Мустафа-хан Ширванский, именем моим, наследников и преемников моих торжественно навсегда отрицаюсь от всякого вассальства или, под каким бы то титулом ни было, от всякой зависимости от Персии или иной державы и сим объявляю перед лицом всего света, что я не признаю над собой и преемниками моими иного самодержавия, кроме верховной власти, Всероссийского великого государя императора, и его высоких наследников и преемников престола Всероссийского императорского, обещая тому престолу верность, яко верноподданный раб оного, в чем и должен дать присягу по обычаю на святом Коране».

Теперь путь на Баку был открыт. Русская армия могла не опасаться удара в спину и получила возможность заняться освобождением западного побережья Каспийского моря от враждебно настроенных к Российской империи сил Дербентского, Кубинского и Бакинского ханств.

Глава 9. Нельзя нам осаду снимать!

– Болеет их светлость, еле в седле может сидеть, – сетовал в кругу своих офицеров капитан Огнев. – Оттого-то и марш такой медленный, с многочисленными остановками. Не знаю, успеем ли мы к февралю Баку достигнуть.

– Да, у Хусейн-Кули-хана теперь и время в достатке будет подготовиться к встрече, – вздохнул Кравцов. – Ему явно доложили, что мы уже в Шемахе. Небось, в Кубу́ и Дербент давно просьбу о помощи заслал. Тамошние ханы ему союзны, думаю, не откажут в своих отрядах, знают же, что потом и их очередь наступит.

– Да и пускай кучней собираются, – усмехнулся Родионов. – Под Баку всем скопом их выбьем, меньше потом по горам и ущельям выискивать. Главное, что персы ничем не смогут помочь, зимой-то они не воюют, вот вам и ответ, почему в такую ненастную пору мы этот поход затеяли.

У главного войскового шатра пошло шевеление, забегали вестовые, и раздалась барабанная дробь сигнала «сбор».

– Ну вот, наконец-то, – проворчал Огнев. – А то я уж думал, опять тут на ночевку встанем. Караулу сниматься! – крикнул он стоящим с примкнутыми штыками к мушкетам драгунам. – Гончаров, передай прапорщику Копорскому, чтобы его взвод впереди основной колонны шел. Сначала казаки, а за ними уже вы, и пусть внимательно оглядывается, совсем скоро Бакинские земли начнутся.

– Видал, Тимох, шатер князя Цицианова так и не сворачивали, – делился своими наблюдениями Ленька. – Вы-то вперед поехали, а я с Ваньками с дозора только возвращался. Пока лошадей выводили, пока их накормили, напоили, сами, что бог послал, перекусили, потом уже за вами вдогонку поехали. Ну так вот, и пока это мы в старом лагере были, там в это время генеральский шатер так и стоял на своем месте, и при нем две казачьих сотни в охранении.