Если…

Едва я закончила собираться, чтобы присоединиться к товарищам и поскорей во всем разобраться, как в комнату вошел Володя. Его счастливая физиономия и торжественный возглас: «Хорошо, что ты уже проснулась! Я шел тебя будить на завтрак!»,– вопреки всему, так и не дали мне четкого представления о его роли в произошедшем. Наоборот, это еще больше усилило двоякие ощущения – либо он вовсе ни при чем и, по обыкновению своему, просто ничего не помнит о вечере накануне, потому для него все окружающее в радость; либо он точно причастен и насмехается надо мной, снова упиваясь своим умом и сообразительностью. Одна надежда прояснить ситуацию, чтобы выстроить стратегию своего поведения, была на Рому, однако, подходя к кухне, где был накрыт завтрак, я невольно замешкалась, неожиданно для себя поняв, что не готова столкнуться с ним лицом к лицу, оставаясь в равновесии, и это, как я посчитала, был мой первый промах, который никем не остался незамеченным, – первый и, увы, не единственный. Разместившись за маленьким столом напротив Романа, наши взгляды неизбежно пересеклись. Вот он – момент истины для всех! Такие неподдельные стыд и страх, застывшие в его глазах, не дали зацепиться за собственные предположения о ранней договоренности друзей и мгновенно откликнулись во мне. В попытке скрыть такую «улику», мы с «сообщником» одновременно опустили глаза в свои тарелки, за всю трапезу больше ни разу не взглянув в сторону друг друга, на что присутствующие также обратили внимание. Естественно, Володя не мог не заинтересоваться такими переменами в наших отношениях, с той же минуты начав постоянное наблюдение за нами. Мы оба знали, что если он задался целью, то утаить от него что-либо просто невозможно, но все же всячески старались «держать марку», даже чересчур. Никак не согласовывая между собой свои действия, мы вели себя абсолютно солидарно – уклонялись от любых контактов друг с другом, придав тем самым разительный контраст тому, что «до» и «после». Но это я вижу сейчас, а тогда такая тактика казалась мне выигрышной. Володя по-прежнему был весел и общителен, казался совершенно расслабленным и беззаботным, и спустя немного времени Роман поддался настроениям товарища, скорей всего, уже и позабыв обо всем. Воспоминания и обсуждения забавных историй из жизни так увлекли их, что заняли на несколько часов. Иногда к ним присоединялась и мать Романа. Я же все время сидела молча рядом и, по-моему, ничего не слышала, лишь автоматически улыбаясь, когда смеялись они. Как я не хотела, а вовлечься в этот процесс у меня не выходило. Муж с завидной периодичностью метал мне презрительные взоры, но впервые ни разу меня не затронул, что, как ни странно, напрягало еще больше. Я чувствовала себя каким-то подопытным кроликом, понимая, что, строя догадки, Володя ведет двойную игру, причем игру без правил, и я ничего не могла с этим поделать. Казалось, ему подыгрывало даже время, которое для меня тянулось очень медленно. Просидев вот так до вечера, уверена, я довела бы себя до очередного затяжного нервного срыва, поэтому и была несказанно рада, даже несмотря на жару и сильное недосыпание, когда хозяйка дома повела нас всех с собой на рынок, а после нашла мне работу на кухне.

К вечеру мне наконец-то удалось хоть немного расслабиться. Время и какое-либо нетрудное занятие – лучшие лекарства от многих потрясений. Несмотря на то, что мы с Ромой так и продолжали избегать друг друга, – на всякий случай, – между нами все же ощущалась «смена погоды», и переносить наше вынужденное нахождение под одной крышей стало значительно легче. Казалось, успокоился и Володя. Пригубив к тому времени пару литров пива, он стал вести себя вполне обычно, без фальши, и я выдохнула с облегчением, что буря прошла стороной. Теперь я не сомневалась, что на завтрашнее утро вся эта история покажется мне лишь реалистичным сном, который, как и любой сон, изо дня в день теряя свои краски и ясные очертания, в конце концов просто забудется. Однако, как уже наверняка мог заметить мой дорогой читатель, если бы все так благополучно закончилось, то к чему бы я это писала? Да, все верно! Точку тут было ставить рано, а я снова поспешила…