Эссе о развитии христианского вероучения

Когда мы наблюдаем череду веков, в течение которых Католическая система переносила жестокие испытания, претерпевала внезапные и удивительные изменения, которые происходили вне и внутри ее границ, непрекращающуюся умственную деятельность и интеллектуальные дары ее мыслителей, вдохновение, которое вспыхивало в неистовости дискуссий, которые велись среди ее профессоров, стремительность нападок на нее, постоянно увеличивающаяся ответственность, которой она была обязана непрерывным развитием своих догматов, то абсолютно непостижимо, как она не разрушилась и не пропала, постоянно находясь среди искажений Христианства. Однако же, она все еще жива, если вообще есть живая религия или философия в мире; она сильная, энергичная, убедительная, прогрессивная; vires acquirit eundo[386]

; она растет и не перерастает; она распространяется, но не ослабевает; она всегда прорастает и до сих пор еще всегда соответствует себе. В самом деле, существуют искажения, которые приводят к бездействию и приостановке развития, и они, как я уже говорил, обычно называются «разложением», но не так в Католичестве, оно не останавливается в развитии, оно не неподвижно даже сейчас; и если его длинным сериям развития следовало бы быть искажениями, примером непрерывной ошибки, то это была бы ошибка такая неизвестная, такая необъяснимая, такая противоестественная, что могла бы быть почти чудом, которое соперничало бы с теми проявлениями Божественной Власти, которые составляют свидетельство Христианства. Мы иногда наблюдаем со смятением и страхом, какую степень боли и дезорганизации может вытерпеть человеческое тело, не умерев; но, в конце концов, через определенный срок приходит смерть. Лихорадка имеет свой кризис, фатальный или благоприятный; но искажения тысяч лет, если это были искажения, должны способствовать приходу близкой смерти, и еще никогда не достигали они такой длительности, и они должны были быть усиливающимися, а не ослабляющимися в своих крайностях.

3

Например, когда Империя была обращена в Христианство, массы, как это очевидно, вступили в Церковь лишь частично по религиозным мотивам, с привычками и мнениями, зараженными ложной верой, от которой они якобы отказались. История показывает нам, какого беспокойства и напряжения стоило правителям удержание Язычества вне границ Империи. К этой тенденции должен быть добавлен риск, который сопровождал развитие Католического вероучения, как например, введение публичных почестей, воздаваемых Святым и Мученикам, официального почитания их мощей, а также обычаев и обрядов, которые последовали за этим. Что же должно было помешать возвышению своего рода рафинированного Пантеизма и опрокидыванию догматизма pari passu[387] при умножении небесных посредников и покровителей? Но если то, что называют в упрек «поклонением Святым», напоминает Политеизм, который оно вытеснило, или это было искажением, тогда как выжила догматика? Догматика — это исповедание религией своей собственной реальности, противопоставленной другим системам; но политеисты являются либералами и считают, что одна религия столь же хороша, как другая. Тем не менее, теологическая система развивалась и усиливалась, также как и монашеское правило, которое было крайне антипантеистическим, а ритуал ассимилировал, как протестанты говорят, Язычество прежних веков.

4