Эстетика бродяг

В пасмурный день я сидел, отгородившись от мира, читал надписи на стенах и курил сигарету. До фильтра целая вечность, а потом можно закурить еще. На стенах написано много разного: «Если ты не дурачок, не вставай ногами на толчок», «Кони – чемпионы, мясо – быдло», «Марина – б**дь, «И ты здесь был?», «Чего пялишься, мудень?». Прямо на уровне моих блаженных глаз намертво приклеен клочок красной бумажки, который извещал, что презервативы не защищают от СПИДа, что возбудитель проходит насквозь, как кулак в дверной проем. Хм, я не люблю презервативы.

Снаружи довольно оживленно и почти непрерывное журчание, словно сидишь на берегу небольшого ручейка или водопадика, иногда возле них кто-то переговаривался, приятно щекоча нервы откровениями. И я, словно католический священник на исповеди, выслушивал обо всех их грешках, а они даже не видели меня.

− Вот эти две шлюхи, которых ты снял вчера, − говорили черные кожаные башмаки на высокой подошве двум замшевым, − где-то я их раньше видел, работают они ударно.

− У меня есть их телефон, я всегда их вызываю.

− Мне по х*й, что она решила, − разговаривал с кем-то скрипучий голос, − я приеду, и всё будет так, как хочу я. Как хочу я, понял?

− Семак играл, как бог, − болтали два подростка. − Поэтому мы и порвали их. Теперь мы точно чемпионы.

Разговоры не прекращались. А я курил и хихикал, развлечение что надо. Под задницей я постелил часть вчерашней спортивной газеты, и мне было тепло и приятно, как в кресле кабины космического пилотирования. Сначала отходит первая ступень, потом вторая, атмосфера разряжается, и я ухожу в открытый космос.

Если торопиться, даже сидя на толчке, в жизни толку не будет. Перемажешься, и тебя будут сторониться, как чумного. Не спеши, брат, посиди и послушай, что творится кругом, и главное − внутри. Почувствуй, какая дохлятина гниет в твоей утробе, выпусти её на волю, пусть догнивает в другом месте. Хотя чего уж там, мы сами такие же дохлятины, и гнием все вместе заживо.

Впрочем, есть и приятное. Спасибо мистеру Томасу Крепперу за то, что вовремя изобрел унитаз, теперь мы стали свободнее. Да что тут говорить − уже появился унитаз-электростанция, который вырабатывает электричество за счет разложения органических отходов.

Если посчитать общее время, которое мы сидим на толчках, получится года два-три. А может, и больше. Неплохой способ проводить время, а? Нам всегда есть чем заняться. Так что, если заскучал или засомневался − снимай штаны и на толчок. Сам старик граф Честерфилд в поучительных письмах к сыну, делясь жизненным опытом, давал дельный совет, настойчиво рекомендуя не терять времени даром и даже в уборной побольше читать, ибо в таком сидячем положении лучше врезаются в память мудрые мысли.

Я выкурил вторую сигарету. Пора было убираться − город звал на свои помойки. И сразу встал вопрос, чем подтереться. Хорошо, если рядом рулончик, а если нет, то извини. Повернув голову, я прочитал надпись на боковой стенке: «Если взял бумаги много, попу ты рукой не трогай, если взял бумаги мало, подтирайся, чем попало». Рулончика не было. Ерунда, в таком положении всё, что под рукой − сгодится. Ничего не жаль, даже белой печатной бумаги. Не надо ничего жалеть. Всё, что мы имеем здесь, не наше. Отдай всё, выдави из себя последнее никчемное желание иметь. Что может быть лучше, чем быть свободным от желаний?

Уже месяц я шатался по городу без работы. Ночевал по квартирам знакомых или на вокзале, если никто не пускал. Летом в городе с жильем попроще, сгодится и лавка в сквере. Но я подумывал, может, пора уехать.

− Оставайся, − шептал мегаполис, − еще немного, и найдем тебе судьбу по вкусу.

− Спасибо, − отвечал я, − но здесь всюду попахивает.

Повсюду валялись объедки − приглашение для бродяг. Объедки достаются им, как обломки кораблекрушения. И глядя, как бродяги копошатся в них, невольно представлялось, как мир будет выглядеть у самой грани. Вряд ли там понадобятся музыка и книги, вряд ли собирая объедки, кто-то вспоминает, что такое любовь. Ты думаешь, такого не случится? Хм, может быть, я не против. Но я уверен, что нас просто так не отпустят с этой помойки, пока мы не подберем всё собственное дерьмо, пока не сожрём его столько, сколько навалили. Так что, готовьтесь!

Лично я уже готов. И заглядываю в мусорный бак лишь удостовериться, что пищи для нас предостаточно. Впрочем, поднимая любую крышку, можно найти и дверь, чтобы выбраться отсюда. Иногда я надеялся именно на это.

Стоило мне заглянуть в очередной мусорный бак, как оттуда вывалился бродяга, воняющий так гадко, что обоняние отказывалось идентифицировать запахи.

− Чего тебе? − прохрипел он.