Эстетика бродяг

Тетка была не в теме. Я купил десятиграммовый шарик прополиса, пошел в сортир и засунул его себе в задницу. Не подумайте ничего порочного, просто профилактика простаты. Так советовали в брошюре. И вообще, тема ануса такая популярная и разносторонняя, что я решил по-своему поучаствовать в грязном деле. Почему бы не походить, имея в жопе шарик прополиса? Если это еще и профилактика от мужских недугов.

Я шел по городу, как ни в чем не бывало. Насвистывал. А в заднице хранился шарик прополиса, словно маленькая планета или новый мир. Этот факт меня очень смешил. Я казался себе фокусником, который под ахи удивленной публики в любой момент может извлечь из неглубокого небытия волшебный шарик.

− Оп-ля! Держите! − воскликнет фокусник.

− Вау, откуда он у вас?! − удивятся зрители. − Ведь только что у вас ничего не было! Как же так!

− О, пардон, это мой маленький секрет.

− Чудеса!

Смехом смехом, а многое в этом мире проходит через жопу. Как выяснялось, некоторые даже стараются загнать туда и любовь. Меня это сильно пугало.

Я был одним из бродяг, про которых пел Рой Гамильтон: «У всех есть дом, кроме меня». И хотя порой чувство незащищенности змеей ложилось под сердце − это мало расстраивало и беспокоило. Я точно знал, что скоро откроется дверь в новый мир. Для всех. Ну, если не дверь, то уж форточка для меня точно.

Уверенность моя была похожая на манию, на психическое расстройство. Приставая с этим к знакомым, я не метил в пророки, а, как ни глупо, просто беспокоился о судьбе человечества. И было трудно отделаться от мысли, что я всего лишь стоптанный башмак, сила которого в том, что он никогда не сносится.

Когда в жизни происходит что-то важное, начинаешь обращать внимание на каждую мелочь, понимаешь, что все вокруг состоит из знаков, при помощи них с тобой разговаривает будущее. И я понимал, что новый мир набирает своих волонтеров, заставляя их бродяжничать и искать двери. Он подавал им знаки, что последний путь лежит через мертвые города. И не было ничего странного в том, что в огромном городе я чувствовал себя еще больше бродягой, чем на обочине пыльной дороги.

Я зашел в кафе разменять занятые деньги, взял пива и горячей самсы. Над столиком висел телевизор, я жевал, не обращая на него внимания, пока не понял, что с экрана разговаривают со мной. Это были две молодые женщины в пляжных костюмах, они плыли на паруснике вдоль берега тропического моря и, улыбаясь, спрашивали:

− Неужели ты еще не решился? Скорее делай свой выбор.

Потом они дружно прыгнули в прозрачную голубую воду и исчезли с экрана. Вместо них появился внушающий доверие мужчина, он подмигнул и указал на точку в океане, которая тут же превратилась в карту Галапагосских островов. Потом начался бандитский сериал.

Только я перекусил, как почувствовал внизу живота позывы. Только я вбежал в уборную и снял штаны, как из меня в толчок вылетело пушечное ядро. Черт возьми, я и позабыл о маленькой планете прополиса, которой теперь суждено бродяжничать между мирами. Возможно, переплыв океан дерьма, она тоже попадет в новый светлый мир. Тогда наши судьбы будут схожи.

Умывшись, я смотрел на своё отражение. Раньше я думал, что вижу товарища. Теперь я видел только муляж из прошлого, он тянул меня назад к своим мертвецам. Он жаждал слиться со мной, попасть в моё будущее и выкачать из него всё живое. Нас объединяло только то, что мы не знали, как избавиться от двойника. Пуля, пущенная в голову, не помогла бы ни тому и ни другому. Пострадало бы только зеркало.

Могло помочь только одно. Отсечение взамен на свободу. Это так же верно, как и то, что первая деревянная нога появилась у жителя Афин Эгистрата. Посаженный на цепь в плену у спартанцев, он отрезал себе ногу и сбежал, а потом уговорил плотника сделать протез. И ничуть не жалел, что за полученную свободу рассчитался ногой.

Через день я понял, что нужно помыться целиком, и поехал к Стиновым.

− Как я выгляжу? − спросил я.

− Выглядишь неплохо, пахнешь ужасно, − поморщился Андрей.

Таня выдала полотенце, и я забрался в ванную.

Каждый раз, плавая в горячей воде, я думал, как хорошо иметь дом, ванную и личный сортир. Закрываться на ключ и никого не видеть.

После купания меня накормили ужином: рисовой лапшой и рыбой. Сатиновы совсем не ели мясо, и пищу принимали деревянными палочками. После сытной кормежки мы растянулись на индийских покрывалах, зажгли благовония и курили гашиш. Из динамиков звучала приятная электронная тарабарщина. Хотелось подняться с дымом и исчезнуть за потолком.

Рядом на полу лежали фотографии. Часа за два до моего прихода Андрей рассказывал гостям, как сплавлялся на катамаранах по Абакану. Это было позапрошлым летом, в наш экипаж входили помимо Андрея и меня, Джонни и Марьяна. Мы отлично поладили вчетвером.