Этика Спинозы как метафизика морали

Бог не может считаться причиной злых деяний или решений человека, поскольку злое деяние, как мы знаем, Спиноза связывает, во-первых, с определенными обстоятельствами профанической жизни человека (обычным порядком природы) и, во-вторых, считает его синдромом аффективных состояний человеческого существа, свидетельством заблуждений человеческого ума или господства в нем смутных идей (подробнее мы говорим об этом в главе «Добро и зло»). Но самое важное здесь состоит в том, что, как мы знаем, саму природу аффектов Спиноза определяет в терминах перехода нашего ума к большему или меньшему «совершенству» (III 11 схол.), а совершенство отождествляется им с реальностью (II Определ. 6). Очевидно, что в такой системе оценок «злые» аффекты, умаляющие совершенство нашего ума, действительно, не могут рассматриваться как обладающие каким-то позитивным содержанием и потому должны оцениваться как ущерб, ухудшение некоторой исходной «нормальной» модели человеческого бытия. В метафизическом плане это означает, что они утверждают себя в негативном пространстве и лишены должной меры сущего. Поэтому Бог как податель бытия может считаться причиной человеческого поступка или решения только как

сущего, т. е. добра, «а не поскольку решение это было злом».

Кроме того, возникает вопрос, при каких условиях моральные качества ума (неблагодарность, жестокость, непослушание) могут считаться лишенными сущности (= природы)? Такое возможно только в том случае, если эти и им подобные негативные состояния ума будут рассматриваться не как определенный порядок идей (это дало бы нам основания видеть в них некую сущность, поскольку наделяло бы их позитивным смыслом), а только как отрицание или дефект

такого сочетания идей ума, которые оцениваются как добродетели. Здесь можно вспомнить рассуждения Спинозы о существовании «плохих» (mali) аффектов, которые противоположны нашей природе или враждебны ей (У 10).

6.6.2. Моральный мотив и его основания

Таким образом, допуская тождество внешнего рисунка моральных действий, совершаемых разными субъектами, Спиноза должен был допустить в качестве определяющего основания для различения

морального качества их действий, тождественных друг другу по своему предметному выражению, не состояния тела каждого из них, а состояния их ума. Речь идет о мотивах моральных поступков. В то же время можно с определенностью говорить о том, что при оценке сложных казусов в человеческой жизни Спинозе не пришлось существенно отступать от некоторых основоположений своей доктрины, в частности, от представления о независимости порядка идей от порядка вещей (II 7) и от тезиса о том, что ни ум не может определять тело к движению, ни тело не может определять ум к мышлению (III 2). Мотив всякого действия, представляя собой некое состояние идей человеческого субъекта, в самом деле выступает как нечто самодостаточное и производное не от наличного порядка модусов атрибута протяжения, в том числе и человеческого тела, а от бесконечного божественного ума, выступающего в качестве первой причины того порядка идей, в который каждый раз встраивается и человеческий ум, принимающий те или иные решения (модусы всякого атрибута «имеют своей причиной Бога, поскольку Он рассматривается только под тем атрибутом, модусы которого они составляют» – II 6). В этом смысле у Спинозы мотив поступка принципиально отделяется от его предметного выражения. Или точнее, с его точки зрения, мотив поступка не определяет форму его проявления, он только сопровождает

его.

Вместе тем, как мы помним, оценивая Нерона, совершившего преступления, как человека «неблагодарного, немилосердного и непослушного», он добавляет, что «эти свойства не выражают собой никакой сущности, а потому Бог не мог быть причиной их, хотя он был причиной действия и намерения Нерона». Это звучит довольно странно. Спиноза признает, что Бог был причиной не только действий Нерона, но и его намерений. Но тогда отсюда неизбежно следует, что при всяком злом деянии Нерона именно Бог давал начало вполне определенному «порядку и последовательности идей» в уме нечестивого правителя, и потому Он так или иначе может рассматриваться как их причина. Ведь в соответствии с каузальным устройством Вселенной у Спинозы как адекватные, так и неадекватные идеи человеческого ума, составляющие основание добра и зла, в равной мере вытекают из необходимости божественной природы (II 36). Очевидно, что в этом случае геометрическая модель универсума, кажется, вполне безразличная к моральным атрибуциям бытия, не в полной мере согласуется с образом Бога как носителя высших (позитивных) нравственных начал. Это заключение можно присоединить к содержанию нашей главы «О натурализме Спинозы».

Примечания

¹ «Ни тело не может определять ум к мышлению, ни ум не может определять тело к движению или к покою» (III 2).