Этика Спинозы как метафизика морали

В онтологическом плане аффекты представляют собой синдромы частного порядка бытия, или дифференцирующие принципы

внутри единой человеческой природы (с определенной натяжкой можно даже увидеть в них principia individuationis отдельных субъектов в пределах общего человеческого рода). Отличительной характеристикой человека, выделяющей его на фоне общей природы вещей, является наличие в нем разума. Вместе с тем этот специфический признак составляет и ту основу, которая объединяет всех людей: обладая общей для них разумной природой

, они сходны друг с другом как разумные существа (IV 35 короли. 1 и 2). Как мы увидим, категории, выражающие общность, единство, сходство и тождество человеческого рода (к ним можно прибавить также такие социальные качества, как солидарность и дружба), определяют высшие нравственные приоритеты человеческого существования (IV 36; IV 37 схол. 1 и 2). Кроме того, мера общности (commune) или даже сходства (convenire) человеческой природы и природы других вещей определяет позитивный характер той или иной вещи относительно человека. В основании этих рассуждений Спинозы лежит его глубокая убежденность в благости (bona) самой природы вещей, к которой, так или иначе, в большей или меньшей мере, причастны все существа. Это тождество природы, точнее, природ разных сущих не может иметь отношения к их видовым признакам, поскольку Спиноза говорит о сходстве и общности «нашей природы» (nostra natura – IV 30, IV 31 и IV 35) и природы других вещей е целом

, не уточняя, какое особое свойство нашей человеческой природы может объединять нас с вещами и животными. Скорее всего, его интересует в данном случае исключительно прагматический аспект метафизических качеств вещей, точнее, моральная проблема взаимоотношения человека с предметной средой. Окружающее человека пространство представляет собой поле приложения человеческих сил, и добродетель (virtus) человека состоит в возможности действовать, руководствуясь разумом. Если эта среда не слишком препятствует ему осуществлять свой нравственный подвиг или даже в чем-то способствует этому, ее «природа» может рассматриваться как общая с человеческой в своем прикладном выражении или, говоря языком Хайдеггера, как «сподручная» ей (zuhandene). Очевидно, что в этом случае практическая стилистика этической доктрины Спинозы в той или иной мере тяготеет к стиранию принципиального для него самого различия между двумя планами бытия, или двумя аспектами понятия «природа» – внутренним (разумным) и внешним (обычным) (II 29 схол.). В то же время, несомненно, что общность, или сходство природы (природ) в полном смысле возможно только среди индивидуумов, представляющих один и тот же вид. Отсюда с определенностью следует, что тождество разумной природы относится только к человеку, а не к внешней по отношению к нему природе: «Сами люди, поскольку они живут по руководству разума, необходимо всегда сходны друг с другом» (inter se conveniunt) (IV 35)¹¹

.

Спиноза полагает, что и в целом природное единство вещей имеет под собой их сходство в способности к действию (potentia – III 7), а не в неспособности или отрицании, ведь «когда люди подвержены пассивным состояниям, про них нельзя сказать, что они сходны по своей природе» (IV 32). Способность вещи к действию опирается на ее стремление пребывать в своем бытии, а это есть актуальная сущность вещи (III 7). Здесь мы снова возвращаемся к онтологии действия: вещи признаются однородными на основании присущего им бытия, или стремления пребывать в своем бытии. Таким образом, общая природная (=бытийная) основа делает вещи сходными «по их природе» (речь идет о тождестве бытия, его унивокальности, или единозначности). Тогда что же их различает? Недостаток природы каждого единичного модуса субстанции, которая содержит в себе некое отрицание¹².

Именно аффективные состояния, выражающие пассивные расположения тела и ума, приводят к разобщенности людей и делают их враждебными друг другу, поскольку природа одного становится противоположной природе другого (invicem contrarii) (IV 34 схол.). Таким образом, несходство людей между собой Спиноза связывает исключительно с их пассивным статусом, или подверженностью аффектам, а все это является выражением каузального порядка. Противоположностью добродетели (virtus), общей для всех людей, представляющей силу и мощь разумной природы (vis et potentia), является бессилие (impotentia), которое состоит в том, что человек действует не по собственной (разумной) природе, а «отдает себя на произвол вещей, существующих вне него» (IV 37 схол. 1). Такие вещи Спиноза называет противоположными нам (nobis est contraria) (IV 30), имея в виду антагонизм (оппозицию) между разумным (внутренним) строем души и обычным (поверхностным) порядком вещей. Такого рода бессилие ограничивает способность человека к действию.