Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней

К концу 1980-х годов жизнь пенсионеров изменилась до неузнаваемости. Конечно, некоторые из них по-прежнему не имели хобби и страдали от депрессии, однако теперь эта группа людей оказалась в меньшинстве. Исследователи обнаружили, что большинство британцев в возрасте от 60 до 80 лет были крайне активны и счастливы; лишь каждому пятому среди тех, кому больше 85, требовался особый уход. Танцы и садоводство были излюбленными занятиями. Многие, в том числе и вдовы, ходили в клубы и наслаждались общением. Большинству нравилось, как они выглядят – важно было оставаться «стильным» и «одеваться со вкусом». У большинства было хорошее самочувствие. Ограничения и болезни не играли центральной роли в самовосприятии. Сами пенсионеры считали себя активными, энергичными, даже моложавыми, то есть такими же, как и все остальные члены общества. Если им что и не нравилось, так это излишняя опека[1365]

. В 1990-е еще одно исследование – на этот раз пяти сотен пожилых берлинцев – зафиксировало поразительно высокий уровень активности. Больше половины пожилых людей в возрасте от 70 до 84 путешествовали, ходили на экскурсии и посещали рестораны. Даже среди тех, кому было больше 85 лет, треть поступала так же. Неудивительно, что те, кто жил самостоятельно, были наиболее активны, – удивляет то, что четверть всех обитателей домов престарелых теперь тоже отправлялась на экскурсии и в рестораны[1366]

.Старение означало постепенное изменение всех видов деятельности, а не внезапный отказ от всех занятий. Некоторые француженки, перейдя семидесятилетний рубеж, прекращали ездить на велосипеде и заниматься гимнастикой, но больше играли в «Эрудит» и отгадывали кроссворды. Интересный факт: большинство пожилых людей в возрасте 75 слушали музыку и посещали музеи и кинотеатры так же часто, как и когда им было 60[1367]

.

В ХХ веке финансовое положение пожилых людей претерпело существенные изменения. В 1900 году пожилые были бедны, как и все остальные. К середине столетия, однако, рост зарплат, с одной стороны, и ограниченность социальной поддержки – с другой, привели к тому, что старость начала ассоциироваться с нищетой. В 1970-е в Великобритании каждая вторая семья пенсионеров жила за чертой бедности. Спустя тридцать лет бедными можно было назвать лишь четверть из них. В Соединенных Штатах начиная с 1980-х пожилые перестали быть самой бедной группой населения. В настоящий момент нидерландцы, итальянцы, французы и немцы уходят на пенсию намного раньше, чем американцы, хотя скандинавы по-прежнему остаются трудоголиками. В Италии и Бельгии в 2005 году на оплачиваемой работе оставалась лишь треть населения в возрасте от 55 до 64 лет; в Германии – 41 %, а в Дании и Швеции – 62 %[1368]

. В Германии в 2003 году среднестатистическая семья пенсионеров владела четвертью миллиона евро. В Японии в том же году пожилые семьи (от 60 лет) были в четыре раза богаче своих более молодых соседей[1369]. В развитых странах 1960–1990-е стали золотыми десятилетиями для пенсионеров, хотя вдовы и одиночки по-прежнему были больше подвержены угрозе нищеты. Пенсии стали сопоставимы скорее с зарплатами, а не с пожертвованиями и перераспределяли богатство от молодых к пожилым. Европейские системы социального обеспечения признали, что и в домах престарелых пожилые люди имеют право по крайней мере на некоторые личные расходы.