Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней

В 1991 году премьер-министр Киити Миядзава обещал превратить Японию в «сверхдержаву досуга» (seikatsu taikoku). Правительство Японии уже давно интересовалось досугом своих граждан. Еще в 1912 году оно сделалось туристическим агентством для иностранцев, привлекая драгоценную иностранную валюту. Министерство путей сообщения было особенно заинтересовано в развитии внутреннего туризма в годы между двумя войнами. А в 1970-х внимание к досугу возросло в разы. Если Япония хочет догнать Запад, говорили чиновники, японцев нужно научить быть более активными, проводить свободное время так, как его проводят на Западе. Медленной чайной церемонии было уже недостаточно. В отличие от Запада, японское государство превратило право на отдых в функцию правительства. Досуг не был частным делом. В 1972 году Министерство международной торговли и промышленности основало Отраслевое бюро по развитию досуга. Пик государственной поддержки пришелся на 1986 год, когда вышел закон, гарантирующий субсидии и ссуды под низкие проценты для морских курортов и гольф-клубов[1489]

.

Нигде правительства не пытались так интенсивно управлять досугом своих граждан, как в странах социалистического лагеря. И именно в этих странах они потерпели полное фиаско. Несоответствие между утопией и реальностью было особенно заметно в Советском Союзе. «Свободное время», напоминал Брежнев русским в 1972 году, не должно стать временем, свободным от ответственности перед обществом. Социализм подарил раннебуржуазным идеалам «рационального отдыха» вторую жизнь. «Дома культуры» должны были развить у советских граждан достойный вкус и приучить их к достойным видам деятельности. К 1930-м в СССР насчитывалось свыше 100 000 таких ДК. Спустя сорок лет многие из них опустели. Одно исследование 8 городов в Советской России, проведенное в начале 1980-х, показывает, что не более 5 % всех занятий различными хобби были коллективными. В Смоленске дома культуры регулярно посещало не более одного взрослого жителя из пятнадцати. Некоторые дома пытались выжить, объединяя социалистическое образование и музыку диско; в одном таком ленинградском ДК даже предлагали курсы брейк-данса. Однако мало кто из молодежи повелся на эти уловки. В Воронеже в 1982 году они просто танцевали перед проектором, бойкотируя образовательную часть вечера. Уход от организованной социалистической культуры наблюдался еще до начала перестройки. В Венгрии проверка 1967 года обнаружила, что почти ни в одном доме культуры не отмечают государственный праздник Восьмое марта. В большинстве из них люди смотрели кино и пили пиво. Другие ДК вообще были закрыты. А поляки в 1970-е вообще бойкотировали свои дома культуры[1490]

.

Вместо того чтобы превратиться в школы жизни социалистического общества, дома культуры деградировали до уровня прибежищ коллекционеров марок и маленьких детей, которым некуда было пойти. Во время «холодной войны» – годы напряженной идеологической борьбы – на Западе видели в упадке домов культуры признак превосходства коммерческого досуга над коллективным. Однако в качестве альтернативы многие молодые люди из социалистического лагеря не всегда выбирали дискотеки и другие продукты капиталистической «культурной индустрии». В 1977 году в Айзенахе в ГДР молодежь проводила больше времени в саду или за выполнением домашних заданий, нежели перед телевизором. Тут скорее наблюдалось желание уединиться, оградить свою частную жизнь от общественной. Одно официальное исследование Института по делам молодежи показало, что даже самые патриотичные ученики и молодые рабочие тратят меньше двух часов в месяц на мероприятия Союза немецкой молодежи (Freie Deutsche Jugend). Большинство хотело просто отдыхать, слушать музыку и проводить время с друзьями[1491]. По иронии судьбы, стремление социализма к коллективной культуре в итоге привело к противоположному результату: люди начали относиться к досугу как к чему-то личному.