Эволюция желания. Жизнь Рене Жирара

Однако в конечном итоге Жирар был теоретик и яростно защищал свои теории (в этом смысле Фреччеро назвал его Иеремией). Критические стрелы он приветствовал. Мне он сказал: «Теории – расходный материал. Их следует критиковать. Когда мне говорят, что мои работы слишком систематичны, я говорю: „Я все излагаю как можно более систематично, чтобы вы смогли доказать, что это неверно“». Мы продолжили разговор.

Мне нравится ваша фраза: «Без теории факты ничего не значат».

– Но для специалистов по точным наукам это очень важно. Те, кто занимается гуманитаристикой – ну, знаете, науками о человеке, – всегда говорят, что теории ненаучны и тому подобное. Да, конечно, но без теорий не было бы и науки. Собственно, сегодня опасность именно в том, что есть много фактов без теории, и неполнота науки часто объясняется отсутствием теории, которая связала бы факты воедино.

Не могли бы вы привести пример?

– Что ж, например, появление Эйнштейна – это не появление чего-то фактического

. Теории Эйнштейна были подтверждены – было продемонстрировано, что свет движется по кривой и тому подобное. Но все ньютоновское приняло у Эйнштейна другую форму. Эйнштейн выразил истину главным образом не благодаря тому, что его теория подтвердилась фактами, а потому, что она придала фактам новый смысл. Если теория объясняет больше фактов, чем предыдущая, это хорошая теория. И точка.

* * *

Если бы во время летней грозы в Буффало какой-нибудь орел, прорвавшись сквозь тучи, окинул взором местный университет, то, возможно, заметил бы в южной части кампуса куонсетский ангар, по ржавой железной крыше которого рьяно барабанил дождь. А будь это волшебный орел, видящий сквозь металл, он подглядел бы, как в ангаре двое мужчин, подавшись друг к другу, вдумчиво обсуждают Шекспира.

Хотя Кук получил щедрые ассигнования, чтобы сделать английскую кафедру в Буффало всемирным центром научно-образовательных инноваций, она размещалась в двух спартанских, слишком тесных куонсетских ангарах, обозначенных на планах как «Пристройка А» и «Пристройка Б» (хотя они ни к чему не были «пристроены»), – в сущности, немногим лучше сараев. Возможно, «Пристройка Б» войдет в историю еще и как место духовной встречи Жирара с Шекспиром. Произошла она с подачи Санди Гудхарта, и ему запомнилось, что беседовали они под аккомпанемент дождя.

Впервые Жирар заинтересовался Шекспиром благодаря экранизации «Сна в летнюю ночь» – вот только какой? Коллеги упоминают и классический фильм Макса Рейнхардта 1935 года с Оливией де Хэвилленд, Виктором Джори, Диком Пауэллом, Джеймсом Кэгни и Микки Руни, где звучала знаменитая музыка Феликса Мендельсона, и о картину 1968 года, которую сэр Питер Холл сделал силами труппы «Королевская Шекспировская компания», – впервые американское телевидение показало ее 9 февраля 1969 года. Гудхарт сказал, что это был первый из вышеупомянутых фильмов, но Марта – а кому знать, как не ей! – говорила о втором. Если она права, нам, возможно, удастся установить с точностью до месяца и дня, когда у Жирара возник интерес к Шекспиру. Сегодня малобюджетная картина Холла смотрится слегка старомодно – этакая фантазия хиппи о королевстве фей с полураздетыми обитателями, вымазанными зеленой краской. Освещение такое неровное, что частенько неясно, днем или ночью происходит действие. Но актерская игра – выше всех похвал, в фильме снялось много актеров, которые на тот момент еще не были знамениты, но впоследствии прославятся: Дайана Ригг, Хелен Миррен, Иэн Холм, Иэн Ричардсон и Джуди Денч (костюм Денч, как отметили внимательные критики, представлял собой полдюжины крошечных листочков). Важнее всего, что актерский состав вдохнул в старые формы нечто свежее. Отбросив избитые сценические условности, актеры отдались стилистике «новой естественности».