Эзопов язык в русской литературе (современный период)

Характерно также, что, в отличие от державинской модели, сама по себе антитетическая контрастность не столь уж важна для Евтушенко. Например, в вышеприведенных антитезах мы иногда, чтобы выявить основную конструкцию, опускали слова, как раз смягчающие антитетичность. Евтушенко очень свойственна модализация его антитез. Таковы повторяющиеся «может быть», «может» в стихотворении «Белые ночи в Архангельске» или «вроде» – «я вроде пил и вроде не пил» (с. 49) и т. п. Эта неопределенность часто подчеркивается деталями сюжета: белые ночи, «туманны Патриаршие пруды» (с. 78), «все выглядело странно и туманно» (с. 82), «то ли бог, то ли грешник» (с. 229), «среднее из воска и металла» (с. 257), «уже расхмелев, но и не протрезвясь» (с. 334), «немножко мятежник, немножко учитель» (с. 335) и т. п.

Возможность и неуверенность, допустимость и необязательность – вот на какие размытые оппозиции ориентирован стиль Евтушенко. В силу определенных исторических обстоятельств, на которые указывалось в начале настоящей главы, этот стиль нашел довольно широкое распространение. Нередки даже сюжетные совпадения поэтов-современников с Евтушенко (ср., например, «Варфоломеевскую ночь» Ахмадулиной и «Каинову печать» Евтушенко). В творчестве Евтушенко оксюморонность подчинила себе всю его поэтику, вплоть до пресловутых «евтушенковских» ассонансных рифм, которые с точки зрения традиционной русской рифмики «может быть рифмы, а может быть, нет».

4. Выводы

1) Поскольку основой художественного стиля мы признаем нарушение предсказуемости (см. примеч. 1 на с. 77), то о стихах Евтушенко можно сказать, что они обильно маркированы как в области метастиля (ЭЯ), так и стилистически – антитезами и оксюморонами;

2) антитеза и оксюморон – приемы, основанные на контрасте, – доступны широкому кругу читателей, таким образом укреплялась популярность Евтушенко, предопределенная его острой эзоповской тематикой;

3) когда в 1970‑е годы русская поэзия вернулась к своим традиционным образцам – гражданственному и аполлоническому, начался упадок популярности Евтушенко.

ГЛАВА VI. ЭЗОПОВ ЯЗЫК КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ ЛИТЕРАТУРНОГО ЖАНРА

(ИЗ ИСТОРИИ ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ)

1. Эзоповская пародия и детская литература

В 1968 году в Ленинграде разразился литературный скандал, быстро приобретший широкую огласку. В предисловии к двухтомному изданию «Мастера русского стихотворного перевода» профессор Эткинд объяснил подъем русской переводческой школы в советское время тем, что усиление идеологической цензуры вытесняло крупных мастеров из оригинальной литературы в перевод, который оставался единственным для многих источником средств к существованию, своеобразным способом самовыражения, а иногда и непрямым средством выражения протеста (см. III.2.А6). Хотя публикация этого отрывка предисловия была в последнюю минуту пресечена, на исследователя обрушились суровые репрессии266.

Вслед за этим эпизодом уже никто не осмелился указать на сходную, а может быть, и еще более показательную ситуацию в русской детской литературе, в которую, начиная с 1920‑х годов, в силу сходных причин потянулись крупнейшие писатели: Есенин, Зощенко, Мандельштам, Маяковский, Пастернак, Платонов, Пришвин, члены авангардистской группы ОБЭРИУ – Введенский, Заболоцкий, Хармс и близкие к ним Владимиров, Олейников, Шварц. В силу характера своих дарований большинство из этих писателей, сознательно или бессознательно, стремились, и перейдя в детскую литературу, не потерять своего взрослого читателя. Это создавало ориентацию на двусмысленное высказывание, а так как сюжет и стилистика, используемые в детской литературе, в большинстве случаев несколько упрощены по сравнению с литературой для взрослых, то двойная установка – на двусмысленность и упрощение одновременно – привела к преобладанию пародийного, чаще всего эзоповски-пародийного, жанра в новом литературном течении267.

Основателем новой русской литературы для детей заслуженно считается К. И. Чуковский. Критик безукоризненного вкуса и агрессивного темперамента, он еще в предреволюционные годы начал свою личную войну против коммерциализации детской литературы. Не успокоился он и после Октября, когда на смену просто халтурщикам в детскую литературу хлынули халтурщики с пропагандистскими установками.