Фабрика мертвецов

— Я совершенно не Кровный и быть им никак не могу, — тихо процедил Митя, очень надеясь, что глупости, которые она шепчет, не услышит никто другой. Или эту девчонку ничему не учили? — Чтобы родиться Кровным, к Кровной Знати должны принадлежать оба родителя. Мой отец — бескровный. А мама… была вовсе не Лельевна, так что вы меня не обидели.

Совсем не Лельевна. А еще в ее Крови было ничтожно мало Силы. Все бабушкины сыновья, как один, удались полнокровными, в отца, старого князя. И дети, Митины кузены, у них такие же. А мама была… малокровная. Только и названия, что из Кровной Знати. Иначе даже с ее некрасивостью ей бы нашли Кровную партию, а не выдали за выходца из простых обывателей, женившегося на ней ради связей и протекции.

— Прошу прощения… Мой сын не всегда думает, прежде чем говорит, — тем временем сухо обронил седой господин.

Отец неопределенно кивнул, то ли принимая, то ли не принимая извинения:

— О добровольном соблюдении Божьих заповедей пускай служители Церкви радеют, меня интересует результат. Жаль, что кроме охоты на ходячих мертвецов, Кровная Знать не видит интереса в полицейской службе. Можно было бы не волноваться о нарушении полицейскими своего долга.

— С Кровными тут и впрямь негусто: на днепровских порогах пара Данычей-Водников из Министерства путей сообщения, ну и сам губернатор, Дурново Иван Николаевич, из Велесовичей, — заторопился Шабельский. — Но в полиции один есть, малокровный, правда, потому и княжич, а не князь… — Шабельский развел руками, будто извиняясь. — Но он там и по мертвякам восставшим, и по другим делам — прямо нарасхват!

— Кровные — в полицию… — скривил губы Лаппо-Данилевский. — А сынки городовых, видать, ко двору? Печальная доступность высшего образования все больше разбавляет столетиями складывавшуюся дворянскую среду холопской кровью.

Теперь даже старший Штольц вспыхнул гневным румянцем, его жена уткнулась в тарелку, зато поручик Шабельский вскинулся как боевой конь:

— Верно сказано, Иван Яковлевич!

— Счастье, что супруга моя все же была из Кровной Знати, а не служилого дворянства, — протянул отец. — Тысячелетние княжеские роды не столь строги к нам, бедным сыновьям городовых.

Новое молчание было просто оглушающим.

— Не сочтите за обиду, Аркадий Валерьянович, — наконец выдавил Лаппо-Данилевский.

— Ну что вы… — почти промурлыкал отец — точно такое же выражение лица у него бывало, когда на допросе проговаривался подозреваемый. — Думаю, некоторая скорость в словах… опережающая скорость мысли… и у вас, и у сына вашего… всего лишь доказывает столетнюю чистоту дворянского рода.

Теперь уже Иван Яковлевич покраснел, а Алексей яростно вцепился в салфетку.

В этот момент Митя отца обожал. И даже почти простил. А еще было ужасно любопытно, зачем эти двое пытаются отца задеть. В случайность и незнание обстоятельств не очень-то верится, а дразнить нового полицейского начальника даже для «влиятельного в губернии человека» кажется не слишком разумным.

— Сейчас все так меняется… — стараясь сгладить неловкость, пробормотала госпожа Шабельская.

— И весьма! — добродушно согласился отец. — Те же Огневичи нашли себе новое занятие: без их Огня ни один паровоз с места не сдвинется. Да и к делам промышленным они приглядываются.

— И напрасно! Так называемой промышленности уделяют слишком много внимания. — Лаппо-Данилевский молчать вовсе не собирался. — Работников на поля в сезон не найдешь: все на заводах! Из Полтавской губернии людей нанимать приходиться. А пользы от заводов помещичьему хозяйству никакой: железо да уголь копают — и за границу! Нет, чтоб хоть автоматоны недорогие делать. За что ни возьмись: хоть сеялка, хоть молотилка — все германское, все втридорога!

— Я в делах промышленных не специалист, разве из бумаг знаю, что в губернии вашей железо и уголь недавно нашли? Дайте же время! — Отец развел руками. — Вы ж, небось, и сами предпочитаете просто выращивать плоды земли, а не ставить на своих землях какие-нибудь… мм… не знаю, мукомольные заводы?

Над столом повисла крохотная, едва заметная пауза… тут же перекрытая буйным воплем Шабельского:

— Так налоги, батенька, каковы! С собственной земли, с той земли, что у крестьян в аренде, а уж с мельниц всяких… у-у-у-у! Как начнешь подсчитывать — цифры позабыть охота! Государственные подати плати, на земство — плати, на дворянское собрание тоже… Я хоть и предводитель уездного дворянства, а как начну собирать… сердце кровью обливается! А ведь те мельницы или еще что, сперва поставить надо, оборудование прикупить. Вон господин Штольц, человек отважный, попытался — и чем дело кончилось?

— Не так уж много мы и потеряли, Родион Игнатьевич, — промокая салфеткой губы, отчеканил Штольц. — Я хотел поставить кирпичный заводик: наличие глинистых оврагов на Анечкиных землях, — он поклонился жене, — могло стать источником дохода. Но чиновник из горного ведомства оказался отнюдь не знатоком своего дела. Он вынес заключение, что глины есть, но когда мы начали строительство, выяснилось, что нет вовсе. Сейчас я веду переписку о возмещении убытков.