Фантастический Калейдоскоп: Ктулху фхтагн! Том II

Время приближалось к ночи. Вскоре уже весь город наполнили колонны и толпы таинственных и закутанных фигур, чьи лица или морды скрывали капюшоны. Угрюмые и зловещие, они растекались по всем улицам, скверам и площади, как растекается смертельный яд по венам. Аморфные флейтисты продолжали свою безумную игру, а меж бесконечных движущихся фигур сновали уродливые создания, представить которых едва ли смог и безумец с больной фантазией.

Кое-где запылали факелы, и дрожащие на морском пронизывающем ветру огни замелькали оранжевыми точками по окрестностям. Огромная тёмная орда, собравшаяся на центральной городской площади, пала на колени. Они преклонялись пред величием и могуществом демонического бога Азатота, который всё продолжал кипеть, бугриться и извиваться в небе и, исторгая отвратительное зловоние, отравлять море.

В тех городских закоулках, куда не доходил свет фонарей и языческих факелов, сгущалась тьма, из которой вылупились на мрачный увядающий мир сотни перемигивающихся безумных глаз. Это древние шогготы выползли из адских недр Земли, чтобы поучаствовать в демоническом празднике космического зла, охватившего город и округу.

Свет стал беспроглядной тьмой, день сменился мрачной, молчаливой ночью. На город легла траурная вуаль, сотканная из сумрака, клочьев тумана и людских страхов. Что же это было? Чем был тот кошмар? Этого никто не знает, да и знать, по сути, не может.

Старомодный, загадочный и романтичный город на древних, таинственных холмах стоит и поныне. Он всё также встречает восходы и провожает закаты, над ним проносятся свирепые бури, о его берега всё также плещутся зелёные волны полного загадок моря, крыши домов всё также освещаются призрачным светом круглой огромной луны и бесчисленных звёзд. А зимой он, как и обычно, покрывается пухлым белоснежным одеялом, и в нём по-прежнему живут люди.

Только вот со времён того страшного космического катаклизма эти люди больше никогда не видели света. Их глаза и глаза детей их были совершенно белыми и незрячими, как если бы все они напропалую сидели у окон и, не моргая, смотрели на яркие вспышки зловещих молний. К тому же, все люди этого города ничего не слышали, как будто их оглушили канонады громов, разъярённо ревущих с небес и сотрясающих горизонт. И говорили эти забытые всеми земными богами городские жители на странном, чуждом языке.

Со времён ужаса прошло много долгих лет, и с тех пор ничего подобного больше не происходило. Однако ночами зловещая тишина повисает над всем сущим, и звёзды-глаза пялятся на старый город, а в очертаниях надменной луны угадывается нечто непередаваемо угрожающее и бесконечно тревожное для всех людей.

Неотделимые улучшения

Гера Домовникова

– Тепло ли тебе, девица? – Максим уже не старается быть бесшумным.

Собственно, это ему и не удавалось. Его шарканье слышно на другом конце коридора. Резиновые тапки прилипают к грязному полу. Такой треск бывает, когда резко отрываешь полоску скотча.

Чирк!

Металл задевает бетонную стену.

Настя прислушивается. Что это у него в руках? Нож? Нет, там звук был бы тонкий, дребезжащий. А здесь такой плотный, шершавый. Возможно, арматура.

– Объегорить меня думала, курва рыжая? Делиться не учили, сестренка? – Последнее слово Максим высвистывает сквозь щель между зубами.

Настю мутит. Не только и не столько от его манеры речи.

Внизу темная жижа сожрала уже примерно треть железной лестницы.

Как там говорили, в местных новостях?

«Дом находится в аварийном состоянии. Подвал полностью затоплен».

Нет, не затоплен. Проглочен и наполовину переварен. Кем? Тем, кого Настя выталкивает из памяти вот уже десять лет. Правильнее сказать, выталкивала.

Это длится примерно месяц, возможно дольше. Незадолго до того, как Настя проснется от жажды, сделает глоток воды, а потом провалится в кошмарный сон. Самый банальный, про несработавший будильник и домашние тапочки на работе.

Но сначала будет нечто иное.

Настя лежит на кровати. Очень хочется дотянуться до выключателя, но нет. Тело опять зажило своей жизнью. Зажило или замерло, как вам будет угодно. И темнота вокруг особая, предрассветная. Ее можно ощутить каждой клеткой, каждым волоском на коже.

Дверь в спальню закрыта. А в гостиной опять что-то происходит.

Конечно, лучше не прислушиваться. Но до того момента, как самый ранний мамкин стритрейсер заведет под окном свой тюнингованный «таз» еще два часа. А значит, слух выхватит из тишины совсем другие звуки, хочешь ты того или нет.

Чавканье, сопение, причмокивание. Рвется что-то влажное, волокнистое. Громко втягивается слюна. Хрустят хрящи. Если дверь откроется, Настя знает, что ее ждет.

Только теперь это не сон. И не съемная квартира в новостройке. Если закрыть глаза и сосчитать до десяти, а потом открыть… Не изменится ничего. Не увидишь знакомый натяжной потолок и обои «под покраску». Не услышишь мантры-треньканья-завывания из квартиры ведической женщины, той, что живет сверху. Не вспомнишь про завтрак, уловив запах сырников и кофе, который поднимается от кафешки на первом этаже.

Максим остановился и затих.