Фавориты Фортуны

– И да и нет. Царь Зеникет был просто один из вождей. Что касается Исаврии, – капитан пожал плечами, – никто из нас, плавающих в этих водах, не мог понять, почему известный римский полководец пошел войной на племя писидийских дикарей, думая, что он наносит удар пиратству. Вероятно, несколько потомков тех исаврийцев присоединились к пиратам, но Исаврия слишком далека от моря, чтобы участвовать в морском разбое.

Теперь уже обе галеры плыли рядом, и люди с галер перебрались на торговое судно.

– А-а! Вот идет вождь, – спокойно сказал Цезарь.

Высокий, моложавый человек, одетый в тирскую пурпурную тунику, богато расшитую золотом, прошел через толпу, собравшуюся на палубе, и поднялся по дощатым ступеням на полуют. Он был без оружия и вид имел отнюдь не воинственный.

– Добрый день, – поздоровался Цезарь.

– Я не ошибаюсь, предположив, что ты – римский сенатор Гай Юлий Цезарь, награжденный гражданским венком?

– Нет, ты не ошибаешься.

Светло-зеленые глаза вождя сузились. Он поднял руку с ухоженными ногтями к тщательно завитым желтым волосам.

– Ты очень спокоен, сенатор, – сказал пират.

Произношение выдавало в нем уроженца одного из островов Спорады.

– Не вижу причины нервничать, – отозвался Цезарь, удивленно подняв брови. – Я думаю, ты позволишь мне выкупить себя и моих людей, поэтому мне нечего бояться.

– Это правда. Но мои пленники обыкновенно обделываются от страха.

– Только не этот!

– Ну, ты – герой войны.

– И что теперь… э-э, я не разобрал твоего имени.

– Полигон.

Пират обернулся, чтобы взглянуть на своих людей, которые уже собрали команду торгового судна в одну группу, а двадцать людей Цезаря – в другую.

Как и их начальник, остальные пираты были настоящими щеголями. Одни красовались в париках, другие завивали раскаленными щипцами длинные локоны, некоторые были размалеваны, как шлюхи. Нашлись и такие, кто предпочитал тщательное бритье и мужественный вид. И все были очень хорошо одеты.

– И что дальше? – повторил Цезарь.

– Твою команду переведут на мой корабль, своих людей я посажу на весла на твой корабль, и мы как можно быстрее поплывем на юг, сенатор. К закату мы минуем Книд. Через три дня ты окажешься в моем доме, где будешь жить как мой гость, пока я не получу за тебя некоторую сумму.

– Не было бы проще разрешить нескольким моим слугам покинуть корабль уже здесь? Лодка может доставить их обратно в Милет – это богатый город, там нетрудно собрать выкуп. Кстати, насколько он велик?

Вождь проигнорировал второй вопрос. Он энергично покачал головой:

– Нет, последний раз выкуп из Милета мы получили совсем недавно. Мы распределяем нагрузку между городами, потому что иногда выкупленные люди слишком долго выплачивают долг тому сообществу, которое собрало для них деньги. Теперь очередь ликийских Ксанфа и Патары. Мы позволим тебе послать слуг, когда прибудем в Патару. – Полигон тряхнул кудрями. – Что касается суммы – двадцать талантов серебром.

Цезарь отпрянул.

– Двадцать талантов серебром?! – в ярости воскликнул он. – И это все, чего я стою?

– Обычная цена сенаторов, так решили пираты. Ты слишком молод для магистрата.

– Я – Гай Юлий Цезарь! – высокомерно представился пленник. – Ты не понял! Я не только патриций, я из рода Юлиев! Ты спросишь, что значит быть одним из Юлиев? Это значит, что я веду свой род от богини Афродиты. Я родился в консульской семье и в свое время тоже буду консулом. Я не простой сенатор! Я удостоен гражданского венка, я имею право выступать в сенате, мое место на среднем ярусе; когда я вхожу в курию, все – включая консулов и цензоров! – должны встать и аплодировать мне. Двадцать талантов серебром? Я стою пятьдесят талантов серебром!

Полигон слушал с восхищением. Ему никогда не приходилось брать в плен таких, как этот! Такой самоуверенный, такой бесстрашный, такой надменный! И все же таилось что-то в этом красивом лице, что Полигону не нравилось. Может быть, огонек в глазах? Или Гай Юлий Цезарь попросту смеется над ним? Но зачем насмехаться таким способом – предлагая заплатить сумму вдвое больше обычной? Он говорил это вполне серьезно. Должно быть, он на самом деле серьезен! Но… Несомненно, в глазах его плясал огонек!

– Хорошо, господин, пусть будет пятьдесят талантов серебром! – сказал Полигон тоже с огоньком в глазах.

– Вот это уже лучше, – молвил Цезарь и отвернулся.

Три дня спустя, не встретив ни родосского, ни других флотов, патрулирующих безлюдные моря, свиту Цезаря высадили на берег напротив Патары. Полигон плыл на своей галере. Цезарь больше его не видел. Но пират пришел проследить, как пересаживают сопровождавших Цезаря людей в лодку.

– Если хочешь, ты можешь оставить их при себе, а послать только одного, – сказал вожак пиратов. – Одного достаточно, чтобы собрать выкуп.

– Один – это неприлично для человека моего положения, – холодно возразил Цезарь. – Я оставлю себе троих: моего личного слугу Деметрия и двух писарей. Если мне придется долго ждать, мне потребуется кто-нибудь, кто будет переписывать мои стихи. Возможно, я напишу пьесу. Комедию! Да, у меня будет масса материала для комедии. А может быть, даже для фарса!