Читаем Феномен Норбекова полностью

Любимая игра Скорпионов называется «Выживаем в экстремальных условиях». Такого количества чрезвычайных ситуаций другим людям хватило бы на несколько жизней. А Скорпион ничего — преодолевает, приходит в себя и «генерирует» новую «экстремалку». Потому как он человек сильный — в смысле силы духа. Друзьям и близким, как правило, приходится тоже принимать участие в этой игре. Потому что Скорпиону равнодушные не нужны. Кто не «за» него, тот, стало быть, «против». Если вы скажете Скорпиону, что крайностей можно было избежать, вас «возьмут на карандаш» как человека, чья лояльность сомнительна.

А Львы с удовольствием играют в « Любит — не любит ». Любовь им нужна ни много ни мало всеобщая. И вот Львы, во-первых, всюду ее завоевывают, а во-вторых, постоянно ждут от всех доказательств любви.

В этот момент наша с МСН деревянная горка начинает шататься. Вокруг кричат:

— Землетрясение, землетрясение!

«Ну, и какой Скорпион сформировал это событие?» — успеваю подумать я.

Горка под нами рушится, и я просыпаюсь.

А сам я вообще-то — Близнецы.

Между прочим, ни Малыш, ни фрекен Бок даже не слыхали об МСН. Просто поразительно! Каких только людей на свете нет! Про Карлсона они тоже не знают.

16 июня. Вещие сны

Так и не смог уснуть. Всю ночь перебирал в памяти события жизни — выявлял синхронизмы. Надо будет почитать Юнга. До сих пор МСН ничем не выдавал своего знакомства с его терминологией. Наяву он называет подобные явления «дежавю».

Особенно впечатляют сбывшиеся сны. Перескажу два: свой и чужой.

Было это давно. Я тогда работал водителем на служебной «Волге». Клиенты каждый день были разные, потому что я обслуживал организации, нуждавшиеся в дополнительных авто.

Иногда меня приглашали обслуживать выставки, конференции, я возил иностранцев. Тогда это было очень круто.

Однажды приснился мне сон. Во сне я мчусь по дороге, и вдруг передо моей машиной резко тормозит микроавтобус «РАФ». Я тоже пытаюсь тормозить, но тормоза отказывают. В общем — удар, разбитые стекла и фары, рваные раны на моей машине. Я даже запомнил номер того «РАФа»: 24-16.

Утром встал, быстро выпил чашечку кофе, съел бутерброд с «докторской» колбасой — и бегом на работу.

Воспоминания о неприятном сне пытался отогнать, подбадривая себя тем, что я — лучший водитель Советского Союза.

Днем еду с очередными клиентами по Ленинскому проспекту. Я в крайнем левом ряду, скорость приличная. Ну и, как вы понимаете, передо мной, не очень резко, но все же начинает тормозить «РАФ». Вам его номера назвать, или вы догадаетесь сами?

Мои пассажиры кричат:

— Тормози!

Я уперся руками в руль, а о педали тормоза напрочь в тот момент забыл. Что было дальше, вы уже знаете: удар, разбитые стекла и фары, а также рваные раны.

Уже вечером, сидя дома в удобном кресле, я вспомнил, что нынче 24-е число, а авария произошла в 16 часов.

Пострадавших не было. Все остались живы.

А вот история, которую мне рассказал мой автор, мирная.

Как-то одному человеку приснился заводской цех. Ну, не весь, а часть цеха, но со всеми подробностями.

Человеку этому доводилось прежде по долгу службы бывать в заводских цехах, но в тот момент он работал в независимой строительной бригаде — делал евроремонты, возводил коттеджи, и дела шли вроде неплохо.

Проходит полгода. Бригада остается без заказов. Надо искать другую работу. И вот наш сновидец устраивается на Московский шинный завод. В один прекрасный день он идет по цеху и вдруг... видит картинку из своего сна.

Между прочим, путь его от метро к заводу проходил мимо того здания, где сейчас институт МСН.

Но сны снами, а наяву бывает не менее интересно. Скажем, когда я беседую со своей любимой женой, довольно часто происходит следующее. Идет диалог — и вдруг я понимаю, что это уже было. Это свое ощущение я натренировал до такой степени, что успеваю записать на листке бумаги те несколько фраз, которые вот-вот должны прозвучать. Заодно я указываю детали, типа: зазвонит телефон, войдет в комнату дочка и т. д. Особенно хорошо это получается вечером, когда можно расслабиться и позволить усталости «отключить» желание мыслить. Я отдыхаю, ни о чем не думаю, но при этом могу поддерживать разговор. Такое ощущение, что говорю не я, а кто-то другой, внутри меня находящийся. И этот «кто-то» знает все, в том числе ответы на давно беспокоящие меня вопросы.

Но что удивительно: когда я беседую с МСН, подобного эффекта не возникает.

Фрекен Бок решил поинтересоваться, с чего это я его так называю. Пришлось рассказать, как я во сне был Карлсоном. Фрекен Бок ничуть не удивился. Сказал, что три года жил без регистрации в Амстердаме, так там деньги на продукты не нужны. Можно, говорит, просто зайти в супермаркет, съесть все что угодно, и уйти.

19 июня. ЧуЗеса в решете

Видел во сне клумбу с низкими оранжевыми и желтыми цветами. У них еще такие листья круглые. Кажется, настурции. Вокруг ходит МСН со стеклянной банкой и один за другим отгибает листья. А на них с изнанки висят короткие светло-зеленые гусеницы. И вот МСН, что называется, голыми руками собирает этих насекомых в банку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное