Феноменология зла и метафизика свободы

Путь святости – путь добродетели, утверждения добра. И поэтому он не может не быть путем культуры, созидания и утверждения ценностей. Согласно Р. Гвардини можно говорить о трех основных добродетелях: 1) серьезность и серьезное желание правды, сути дела, необходимые для принятия ответственности; 2) личная духовная храбрость противостояния надвигающимся хаосу и лжи; 3) аскеза – не отталкивающее мир юродствование, а внутренняя бдительность, сосредоточенное самоограничение как источник главной власти – власти над собой[168]. Только через преодоление самого себя, отказ от себя человек может стать хозяином своей жизни и судьбы, стать свободным. И только на этой основе свобода дает серьезное отношение к подлинному выбору и дает подлинное мужество. Поэтому аскеза (самоистощание) принципиально противостоит самозванству, изначально исключает его, а значит, первична по отношению к другими добродетелям – и серьезности, и храбрости.

Все сказанное непосредственно выражает содержание идеи святости. Но эта святость не связана непосредственно с религиозностью, не вытекает из нее. С точки зрения христианской, она вполне может расцениваться как неоязычество. Скорее же это – позитивное нехристианство. Не как отрицание христианства, отказ от него, вычеркивание его из духовной жизни. Это серьезное, пережившее христианство язычество, прошедшее школу христианства, открывшего человеку глаза и давшего переживание ужасающей ясности человеческой природы и сверхчеловеческое мужество, с каким Он прошел свою земную жизнь. Это неонехристианство – не а-теизм, паразитирующий на идее Бога, отрицающий Откровение, присваивающий себе его нравственные ценности и силы.

Как в этой ситуации избежать самозванства? Ведь время двойной игры отрицания христианского учения и одновременного присвоения всего, что оно дало культуре и человеку, это время кончилось с саморазоблачением самозванства человекобожия. Не-онехристианину придется честно вести жизни без Христа и открывшегося в Нем Бога, узнать, что это такое на собственном опыте. Ф. Ницше предупреждал, что нехристианин не имеет понятия, что значит быть им на самом деле. И человек только-только подступает к этому знанию и опыту.

В этом опыте, согласно Р. Гвардини, на первом плане – послушание Богу, как последнее, что может быть поставлено человеком на карту спасения. Это безусловное послушание, но не насилию. Это безусловность свободы. «Ее безусловность не означает, что человек полностью отдает себя в распоряжение физической или психической власти приказа; к его действию добавляется качество абсолютного божественного требования. А это предполагает самостоятельность суждения и свободу решения»[169]. Послушание и упование – не на всеобщий разумный порядок, не на оптимистический принцип доброжелательности, а на Бога – действительного и действенного, более того – действующего в данный момент. Совсем по И. Канту: упования наши на Господа должны быть настолько полные, что не должны вмешивать его в наши дела.

Чем сильнее разрастаются безличные силы, тем решительнее работа души, реализация свободы, согласовывающая свободу, дарованную человеку с творящей свободой Бога. Упование есть доверие к делам Божьим, не к проявленности деянием, а именно к делам. «В то время, как в мире бурно разрастается всевозможное принуждение, просто удивительно, какую силу приобретает мысль о возможной святости… Это соединение абсолютного и личного, безусловности и свободы позволит верующему выстоять там, где у него нет ни точки опоры, ни защиты, и пойти в нужном направлении. Оно позволит ему вступить в непосредственное отношение к Богу, в любой ситуации наперекор любому принуждению, любой угрозе; и в нарастающем одиночестве грядущего мира – жутком одиночестве среди масс и внутри организаций – сохранить человеческое лицо»[170].

Такая программа религиозна, хотя и строится на неохристианской святости. Как и любая религиозность, она – невротична. Но невротична и трагична сама человеческая жизнь. Это то неизбывное качество человеческого существования, которое пытался объяснить, но на котором – необъясненном – строит свои конструкции и рационализации психоанализ от З. Фрейда до В. Франка. Монотеизм, христианство, последующий атеизм и наше время позволяют говорить о новой религиозности, «монотеизме» в смысле единства совести всех людей. Различные кодификации этой идеи в настоящее время проявляют явное стремление к консолидации вне зависимости от своей конфессиональной, этнической и концептуальной формы. В этом плане святое без Бога невозможно, так же как добродетель без Абсолюта. Единство и гармония мира едины с человеческой совестью, религиозны, космичны и интимны одновременно.

5.2. Кенозис и кенотип

…Чем выше поднимаюсь я, тем более презираю того, кто поднимается.

Ф. Ницше