Феноменология зла и метафизика свободы

Но проблема проблем – что должно произойти с русским этносом, отождествившим свою судьбу с судьбой империи? Малейший намек на упрек российскому духовному опыту обостренно воспринимается как русофобия, надругательство над «Святой Русью». Еще В. Соловьев писал: «Когда же от нас требуют прежде всего, чтобы мы верили в свой народ, служили своему народу, то такое требование может иметь очень фальшивый смысл, совершенно противный истинному патриотизму. Для того, чтобы народ был достойным предметом веры и служения, он сам должен верить и служить чему-то высшему и безусловному: иначе, верить в народ, служить народу, значило бы верить в толпу людей, служить толпе людей, а это противно не только религии, но и простому чувству человеческого достоинства»[232]. Чему же служит идея России сейчас? За неимением позитива в государственных и гражданских формах допетровской Руси, славянофилам не оставалось ничего иного, как схватиться за чисто внешние формы быта: бороды, одежду… В этом плане нынешние русофилы ничем не отличаются от них. Надо помнить только, что их попытка рефлексии национального самосознания окончилась практически ничем. Поддевка, смазные сапоги, сарафан, квас – что и сталинские «принципы» – пустые формы без духовного содержания. Реальное содержание – православие и империя, «Святая Русь» – собирательница земель и народов.

Данилевский, задаваясь в «России и Европе» вопросом: почему Европа так не любит Россию, видит ответ в том, что Европа боится нового и высшего культурно-исторического типа, призванного сменить дряхлеющий мир романо-германской цивилизации. Это мнение оспаривалось тем же В. Соловьевым: «Европа с враждою и опасением смотрит на нас потому, что при темной и загадочной стихийной мощи русского народа, при скудости и несостоятельности наших духовных и культурных сил, притязания наши и явны, и определенны, и велики. В Европе громче всего раздаются крики нашего “национализма”, который хочет разрушить Турцию, разрушить Австрию, разгромить Германию, забрать Царь-град, при случае, пожалуй, и Индию. А когда спрашивают нас, чем же мы – взамен забранного и разрушенного – одарим человечество, какие духовные и культурные начала внесем во всемирную историю, – то приходится или молчать, или говорить бессмысленные фразы. Но если справедливо горькое признание Данилевского, что Россия “начинает оказываться больным, расслабленным колоссом”, то вместо вопроса: почему Европа нас не любит – следовало бы заняться другим, более близким и важным вопросом: чем и почему мы больны? Физически Россия еще довольно крепка, как это обнаружилось в ту же последнюю Восточную войну. Значит, недуг наш нравственный: над ним тяготеют по выражению одного старого писателя (Юрия Крижанича. – Г. Т.), “грехи народные и неосознанные”. Вот что прежде всего требуется привести в ясное сознание. Пока мы нравственно связаны и парализованы, всякие наши собственные стихийные силы могут быть нам только во вред. Самый существенный, даже единственно существенный вопрос для истинного, зрячего патриотизма есть вопрос не о силе и призвании, а о “грехах России

”»[233].

Этот раздел книги и написан об этих грехах и о главном среди них – грехе самозванства.

Глубокий распад мифократии можно было бы расценивать как безоговорочно положительный процесс, как основу и источник рационального осмысления, социального диалога, терпимости, утверждения человеческого достоинства. Перестройка и реформы могли бы стать духовным обновлением, несущим ценности свободы, личностной ответственности и творческой инициативы. Однако приходится употреблять сослагательное наклонение.

Язык продолжает заклинать его, вызывая тени и призраки. «Октябрьская революция – плод жидо-массонского заговора, но мы не можем поступиться ее идеалами» – сущность позиции отечественных национал-коммунистов, позиции истерико-невротической, утратившей ориентации в реальности и потому проклинающей и заклинающей эту реальность вязью бессмысленных словосочетаний. «Прогностическая педагогическая модель организационно-воспитательного воздействия культурно-просветительного учреждения на неинституционализированные молодежные объединения», «когнитивная модель парадигматической структуры рекреативной бифуркации микрокосма личности» – это уже из камлания деморализованных профессионалов от теории и практики культпросветработы. Разница только в том, что красно-черные национал-патриоты пользуются привычной оценочной лексикой, а «специалисты» привычно вяжут паутину из красивых заграничных терминов. Ни то, ни другое к реальному существу дела отношения не имеет. Меланома понимания.