Феноменология зла и метафизика свободы

Можно выразиться еще проще и схематичнее, сведя дело к двум подходам: редукционистскому и субстратному. В первом случае человек трактуется как автомат, игрушка внешних по отношению к нему сил. Это могут быть демонические и ангельские силы, бихевиористские стимул-реакции, павловские безусловные и условные рефлексы, марксистские общественные отношения и т. д. Во втором случае человек оказывается носителем некоего начала, субстрата, импульсами которого и определяется его поведение. Это могут быть те же инстинкты, темперамент, фрейдистские Эрос и Танатос, юнговские архетипы и т. д. Очевидно, как это было показано мною в другой книге («Разум, воля, успех. О философии поступка»), возможна также балансная модель человека как динамического равновесия импульсов внешней среды и внутренних мотивов.

Но в любом случае – центральным моментом любой философской антропологии оказывается проблема свободы.

Что есть свобода? И есть ли свобода? Ведь существуют концепции, полностью ее отрицающие: детерминизм, протестанство, ницшеанство, марксизм, бихевиоризм, М. Хайдеггер и т. д.

В природе как таковой, без человека и его сознания, познания и деятельности, – свободы нет. Существуют только каузальные связи и прочие детерминации. По Канту свобода не феномен, а ноумен.

Свобода не есть бытие, она есть небытие, суть возможное, пустое, неописуемое и невыразимое. Она не находится в измерениях бытия, она «под» бытием, как то, что хочет воплотиться в бытии. По самому смыслу своей сущности свобода предшествует совершаемым свободно актам: она предшествует своим проявлениям. Поэтому свобода предшествует бытию, является «безосновной основой бытия»[292]. Согласно Н. А. Бердяеву, свобода мэонична, коренится в Ничто, в «бездне», предшествуя творению. Поэтому для Н. А. Бердяева свобода находится по ту сторону добра и зла, а всесильный над бытием Бог Творец не всесилен над небытием, над несотворенной свободой[293]

.

Традиционное различение свободы как действия, делания, и свободы как хотения (Н. Эрн, Н. Лосский, С. Левицкий и др.) показывает, что в первом случае свобода сводится к каузальности, и тогда она предстает как власть. При этом она имеет пределы, прежде всего временные пределы существования любого явления, в конечном итоге – смерть. Во втором случае, случае собственно свободы, она внекаузальна (мотивация не может быть причиной поступка, она объясняет и осмысляет его), является выражением осмысления и самосовершенствования. Кант глубоко прав: свобода ноуменальна.

Вектор свободы направлен не вовне, а вовнутрь. И всегда могут быть найдены все более глубокие мотивы для объяснения, поскольку разумом могут быть обнаружены все более глубокие причинные связи. На этом основаны, как уже отмечалось, психоанализ, логотерапия, обвинение и оправдание.

Свобода как «свобода от» суть одержимость, безответственность, невменяемость. И таким образом – рабство внечеловеческих каузальностей и редукций. Свобода – оборотная сторона ответственности, путь вменяемого самосовершенствования. Свобода понятие не физическое, а сверхфизическое. Ее ноуменальность выражает сугубо человеческое измерение бытия. Более того, каузальности вторичны, первична ответственность. В силу этого, с помощью разума и понимания все более глубоких связей, человек метафизически свободен. Он всегда может стать свободным «от»: своего тела, своего характера, своего происхождения, законов природы и даже от Бога.

Свобода=ответственность первична по отношению к истине. Истина, в различном ее выражении (от соответствия и конвенциональности до когрентной целостности и непротиворечивости), не дает основания свободе. Наоборот, свобода является основанием истины. Истина – то, что есть. Свобода – «Да будет!». Ее нельзя доказать, а можно только показать – как откровение, как опыт принятия мира, как онтологический импульс. Свобода, как говорил М. К. Мамардашвили, есть «опыт сверхестественного внутреннего воздействия», то, что определяет истину сразу и целиком. Дело логики и другой познавательной техники описывать открывшееся свободно. Свобода откровенна, а истина утверждается свободно. Это метафизический акт свободы. Свобода=ответственность метафизична и неделима. Истина не гносеологична, не эпистемична и не методологична. Она онтологична. Потому что производна от свободы, от выбора «Да будет!».

Открыть мир значит принять его, а принять – значит взять на себя ответственность. В том, что мир открылся мне, нет моей заслуги, но открылся мир мне. А Я, как уже говорилось, трансцендентно, метапсихично и вневременно. Именно потому, что есть чувствилище свободы. Самосознание субъекта и есть самосознание свободы. Самосознание – возможно, наиболее важное проявление человеческой сущности. И при этом самосознание, пожалуй, наиболее трудно постижимый феномен. Главная проблема заключается в том, что сознание собственного «я» дано не в форме объективности, а в форме самосознания субъекта, или, иначе говоря, – в необъективируемости субъекта самосознания.