Финансист

I'll hate to see ye go, girlie!	А тяжело мне будет расставаться с тобой, доченька!
You can stay here as long as ye want to, and ye want to remember that you can always come back."	Можешь жить в отцовском доме, сколько тебе угодно, и помни: ты вольна в любую минуту вернуться к нам.
Aileen paid very little attention to this bantering.	Эйлин не обращала внимания на его поддразнивания.
She loved her father, but it was all such a matter of course.	Она любила отца, но то, что он говорил, звучало так банально.
It was the commonplace of her existence, and not so very significant, though delightful enough.	Все это были будни, ничем не примечательные, хотя и неизменно приятные.
But how eagerly she yielded herself to Cowperwood under the spring trees these days!	Зато с какой страстью отдавалась она ласкам Каупервуда под зеленеющими деревьями в чудесные весенние дни!
She had no sense of that ultimate yielding that was coming, for now he merely caressed and talked to her.	Она не сознавала, как близко то мгновенье, когда она окончательно отдастся ему, ибо сейчас он еще только ласкал ее и говорил о своей любви.
He was a little doubtful about himself.	Минутами его охватывали сомнения.
His growing liberties for himself seemed natural enough, but in a sense of fairness to her he began to talk to her about what their love might involve.	То, что он позволял себе все большие вольности, казалось ему вполне естественным, но из рыцарских побуждений он все-таки однажды заговорил с Эйлин о том, куда может завести их чувство.
Would she?	Пойдет ли она на это?
Did she understand?	Понимает ли она, что делает?
This phase of it puzzled and frightened Aileen a little at first.	В первую минуту Эйлин была напугана и озадачена.
She stood before him one afternoon in her black riding-habit and high silk riding-hat perched jauntily on her red-gold hair; and striking her riding-skirt with her short whip, pondering doubtfully as she listened.	Она стояла перед Фрэнком в своей черной амазонке и шелковой шляпе, небрежно надвинутой на рыжевато-золотые волосы, коротким хлыстиком похлопывала себя по ноге и раздумывала над его словами.
He had asked her whether she knew what she was doing?	Он спросил, понимает ли она, что делает.
Whither they were drifting?	Думает ли о том, куда все это заведет их?
If she loved him truly enough?	И любит ли она его по-настоящему?
The two horses were tethered in a thicket a score of yards away from the main road and from the bank of a tumbling stream, which they had approached. She was trying to discover if she could see them. It was pretense.	Они оставили коней в густой заросли, шагах в двадцати от большой дороги у быстрого ручья, на берегу которого она стояла теперь с Фрэнком, делая вид, будто старается разглядеть, хорошо ли привязаны лошади.
There was no interest in her glance.	Но смотрела она на них невидящим взглядом.
She was thinking of him and the smartness of his habit, and the exquisiteness of this moment.	Она думала о Каупервуде, о том, как красиво сидит на нем костюм и как прекрасны эти минуты.