Финансист

And now art, for art's sake-the first faint radiance of a rosy dawn-had begun to shine in upon him, and to the beauty of womanhood he was beginning to see how necessary it was to add the beauty of life-the beauty of material background-how, in fact, the only background for great beauty was great art.	Теперь он полюбил искусство ради него самого, и это было как первые проблески зари на небе. Он начал понимать, что женская красота должна быть окружена всем самым прекрасным в жизни и что для подлинной красоты есть только один достойный фон - подлинное искусство.
This girl, this Aileen Butler, her raw youth and radiance, was nevertheless creating in him a sense of the distinguished and a need for it which had never existed in him before to the same degree.	Эта девочка - Эйлин Батлер, еще такая юная и вся светящаяся прелестью, пробудила в нем стремление к красоте, раньше ему не свойственное до таких пределов.
It is impossible to define these subtleties of reaction, temperament on temperament, for no one knows to what degree we are marked by the things which attract us.	Невозможно определить те тончайшие реакции, которые возникают в результате взаимодействия характеров, ибо никто не знает, в какой степени влияет на нас предмет нашего восхищения.
A love affair such as this had proved to be was little less or more than a drop of coloring added to a glass of clear water, or a foreign chemical agent introduced into a delicate chemical formula.	Любовь, вроде той, что возникла между Каупервудом и Эйлин, - это капля яркой краски в стакане чистой воды или, вернее, неизвестное химическое вещество, привнесенное в сложнейшее химическое соединение.
In short, for all her crudeness, Aileen Butler was a definite force personally.	Короче говоря, Эйлин Батлер, несмотря на свою юность, была несомненно сильной личностью.
Her nature, in a way, a protest against the clumsy conditions by which she found herself surrounded, was almost irrationally ambitious.	Ее почти безрассудное честолюбие являлось своего рода протестом против серого домашнего окружения.
To think that for so long, having been born into the Butler family, she had been the subject, as well as the victim of such commonplace and inartistic illusions and conditions, whereas now, owing to her contact with, and mental subordination to Cowperwood, she was learning so many wonderful phases of social, as well as financial, refinement of which previously she had guessed nothing.	Не следует забывать, что, родившись в семье Батлеров, она в течение многих лет была одновременно и носительницей и жертвою их примитивно-антихудожественных мещанских взглядов на жизнь, тогда как теперь благодаря общению с Каупервудом она узнала о таких сокровищах жизни, даруемых человеку богатством и высоким общественным положением, о каких раньше и не подозревала.
The wonder, for instance, of a future social career as the wife of such a man as Frank Cowperwood.	Как пленяла ее, например, мысль о будущих светских успехах, когда она станет женой Фрэнка Каупервуда!
The beauty and resourcefulness of his mind, which, after hours of intimate contact with her, he was pleased to reveal, and which, so definite were his comments and instructions, she could not fail to sense.	А его яркий и блестящий ум, раскрывавшийся перед нею в долгие часы свиданий, ум, которым она не могла не восхищаться, слушая четкие, ясные объяснения и наставления Фрэнка!
The wonder of his financial and artistic and future social dreams.	Как великолепны были его мечты и планы, касающиеся финансовой карьеры, искусства, общественного положения.
And, oh, oh, she was his, and he was hers.	А главное, главное - она принадлежала ему, и он принадлежал ей!
She was actually beside herself at times with the glory, as well as the delight of all this.	Бывали минуты, когда у нее голова шла кругом от восторга и счастья.