Финансист

John disappeared and returned, while Steger explained to Cowperwood that anything he wanted in the way of clothing, etc., could be brought in.	Джон исчез и сейчас же вернулся, а Стеджер тем временем объяснил Каупервуду, что ему могут принести сюда одежду и всякие другие вещи, какие он пожелает.
Steger himself would stop round next morning and confer with him, as would any of the members of Cowperwood's family whom he wished to see.	Он сам зайдет к нему утром поговорить о делах, а если Фрэнк захочет видеть кого-нибудь из родных, то им тоже будет разрешено навещать его.
Cowperwood immediately explained to his father his desire for as little of this as possible.	Фрэнк тут же заявил отцу, что он предпочел бы по возможности избежать этого.
Joseph or Edward might come in the morning and bring a grip full of underwear, etc.; but as for the others, let them wait until he got out or had to remain permanently.	Пусть Джозеф или Эдвард принесут утром чемодан с бельем и всем прочим; что же касается остальных членов семьи, то им лучше подождать, пока он выйдет на волю или уж станет настоящим арестантом.
He did think of writing Aileen, cautioning her to do nothing; but the sheriff now beckoned, and he quietly followed.	Он хотел было написать Эйлин и предупредить ее, чтобы она ничего не предпринимала, но шериф подал знак, и Каупервуд спокойно последовал за ним.
Accompanied by his father and Steger, he ascended to his new room.	Сопровождаемый Стеджером и отцом, он поднялся наверх, в свое новое жилище.
It was a simple, white-walled chamber fifteen by twenty feet in size, rather high-ceiled, supplied with a high-backed, yellow wooden bed, a yellow bureau, a small imitation-cherry table, three very ordinary cane-seated chairs with carved hickory-rod backs, cherry-stained also, and a wash-stand of yellow-stained wood to match the bed, containing a washbasin, a pitcher, a soap-dish, uncovered, and a small, cheap, pink-flowered tooth and shaving brush mug, which did not match the other ware and which probably cost ten cents.	Это была комната размером в пятнадцать на двадцать футов, с белыми стенами и относительно высоким потолком. Здесь стояла желтая деревянная кровать с высокой спинкой, такой же желтый комод, небольшой стол "под вишневое дерево", три неказистых стула с плетеными сиденьями и резными спинками (тоже отделанные "под вишню"), деревянный умывальник в тон кровати и на нем - кувшин, таз, открытая мыльница и маленькая в розовых цветочках дешевая кружка для чистки зубов и для бритья, выделявшаяся среди других сравнительно добротных вещей и стоившая, должно быть, не более десяти центов.
The value of this room to Sheriff Jaspers was what he could get for it in cases like this-twenty-five to thirty-five dollars a week.	Шерифу Джесперсу эта комната приносила доход в тридцать - тридцать пять долларов в неделю.
Cowperwood would pay thirty-five.	Каупервуд сторговался на тридцати пяти.
Cowperwood walked briskly to the window, which gave out on the lawn in front, now embedded in snow, and said he thought this was all right.	Он порывисто подошел к окну, выходившему на занесенную снегом лужайку, и заявил, что здесь совсем недурно.
Both his father and Steger were willing and anxious to confer with him for hours, if he wished; but there was nothing to say.	Отец и Стеджер готовы были остаться, сколько он пожелает, но говорить им было не о чем.
He did not wish to talk.	Да Каупервуду и не хотелось разговаривать.
"Let Ed bring in some fresh linen in the morning and a couple of suits of clothes, and I will be all right.	- Пусть Эд принесет мне утром белье и один или два костюма, больше ничего не нужно.