Финансист

He was a little uncertain as to how she would take the possibility of not seeing him soon again after Monday, and how she would act generally once he was where she could not confer with him as often as she chose.	Он не представлял себе, как Эйлин примет известие о предстоящей им долгой разлуке и как она вообще будет поступать впредь, лишенная возможности советоваться с ним по всякому поводу.
And in consequence, he was anxious to talk to her.	Необходимо поговорить с нею, успокоить ее.
But on this occasion, as he anticipated, and even feared, so sorry for her was he, she was not less emphatic in her protestations than she had ever been; in fact, much more so.	Но в этот раз, - как он предвидел и опасался, жалея ее, - Эйлин еще более бурно предавалась своему горю и негодованию.
When she saw him approaching in the distance, she went forward to meet him in that direct, forceful way which only she could attempt with him, a sort of mannish impetuosity which he both enjoyed and admired, and slipping her arms around his neck, said:	Издали завидев его, она поспешила к нему навстречу с той смелостью и решительностью, которую она одна позволяла себе в обращении с ним, с почти мужской отвагой, всегда так восхищавшей Каупервуда, Обвив его шею руками, она начала, захлебываясь от слез:
"Honey, you needn't tell me.	- Милый, можешь ничего мне не говорить.
I saw it in the papers the other morning.	Я все прочла в газетах.
Don't you mind, honey.	Не отчаивайся, родной мой!
I love you.	Я люблю тебя.
I'll wait for you.	Я буду тебя ждать.
I'll be with you yet, if it takes a dozen years of waiting.	Я не покину тебя, хотя бы мне пришлось ждать десять лет.
It doesn't make any difference to me if it takes a hundred, only I'm so sorry for you, sweetheart.	Что там десять - сто, но мне так больно за тебя, мой дорогой!
I'll be with you every day through this, darling, loving you with all my might."	В мыслях я все время буду с тобою, счастье мое, я буду любить тебя всеми силами души.
She caressed him while he looked at her in that quiet way which betokened at once his self-poise and yet his interest and satisfaction in her.	Она не переставала ласкать его, а он смотрел на нее с той спокойной нежностью, которая свидетельствовала и о его самообладании и о его чувстве к Эйлин, его восхищении ею.
He couldn't help loving Aileen, he thought who could?	"Разве можно не любить ее? - говорил себе Каупервуд. - Да и кто бы ее не полюбил?"
She was so passionate, vibrant, desireful.	В ней было столько страсти, трепета, желаний.
He couldn't help admiring her tremendously, now more than ever, because literally, in spite of all his intellectual strength, he really could not rule her.	Он обожал ее сейчас, может быть, еще больше, чем прежде, ибо, несмотря на всю свою внутреннюю силу, так и не сумел подчинить ее себе.
She went at him, even when he stood off in a calm, critical way, as if he were her special property, her toy.	Даже в дни, когда он был настроен замкнуто и мрачно, она обращалась с ним, как со своей неотъемлемой собственностью, своей игрушкой.